Эй, Кайым! Не спать! одернули наркомана, снова пытающегося принять горизонтальное положение.
А? Мутные глаза уставились на силуэт сидящего перед ним человека. Ты кто? Сагынтай?
Сагынтай, ага.
А-а-а Саги, заулыбался Кайым, медленно растягивая слова. Пришел
Сагынтай плеснул в пиалу горячего чаю на глоток и втянул ноздрями запах. Нормально, как и заказывал, без всяких наркоманских примесей. Божественно.
Будешь? Ему протянули трубку.
Нет. Не хочу.
Зря Одурманенные глаза снова закрылись.
Где Ахмед? Сагынтай отхлебнул чаю.
Он же говорил Ты не помнишь?
Не помню, хмыкнул Сагынтай и пояснил: я вчера курил. Утром еле вспомнил, как меня зовут. Зато вспомнил кое-что другое. Поэтому мне нужно срочно встретиться с Ахмедом. Давай расскажи, где его найти, и сиди тут себе дальше.
Кайым снова закрыл глаза, словно и не слышал, что ему сказали.
Не спать, осел! процедил Сагынтай и несильно стукнул по державшей трубку руке. Ахмед где? тупость собеседника раздражала уже донельзя.
Ушел. На восток куда-то, велел тут ждать. И вообще, ты чего столько вопросов задаешь? тихо возмутился наркоман. Мент, что ли?
Сам знаешь, как наутро бывает трудно вспомнить что-то, стал оправдываться Сагынтай. Вот и я стал многое забывать.
Все не забудешь уверенно возразил Кайым, я, наоборот, многое вспоминаю, когда курю Ха! Ты помнишь Кентай[1]? он засмеялся. Помнишь Жайсулу? Красивая такая, мне понравилась очень. Часто ее вспоминаю И выносливая. Сколько нас было, пятеро? Или шестеро? Всех выдержала, сучка Можно было еще туда смотаться. Зря ты ее зарезал Развлеклись бы снова.
Я помню джайляу[2] у Гранитогорска, процедил Сагынтай и снова налил себе чаю.
Это когда было? Кайым нахмурился.
Лет восемь-десять назад.
Блин, давно Не помню.
Вспоминай. Женщины, старики, дети. Мужчины на охоте были. Скот еще оттуда угнали, вырезав всех, кто там был.
Это не там, где Ахмед по ним из лука стрелять учился? А мелкоту заставлял бегать по крыше санатория и прыгать с нее дальше, выше, точнее? Ха, помню! Наркоман довольно заулыбался и затянулся трубкой. Охрененное время было Веселое.
Так куда он сейчас ушел?
Да в Луговой! Или Кулан. В ту степь, короче. Вернется, пойдем в Шымкент. Сказал пока найти тебя и Ермека И тут ждать. А ты сам пришел.
Ермек где?
У Шолпа́н
Где это? терпеливо допытывался Сагынтай.
В Таласе.
Талас большой поселок, точнее давай!
Последний дом у поворота! Улица еще называлась в честь борца Не помню Э! Ты че! встрепенулся Кайым, ты же был там! Сам рассказывал, что пока Ермек спал укуренный, ты ее
Забывчив стал, прости.
Сагынтай достал табак, свернул самокрутку и, подняв светильник, прикурил от хилого огонька, добавляя свою порцию чада в общую атмосферу притона. Крепко затянулся, выдыхая дым в лицо собеседнику. Наркоман, щуря мутные глаза, затряс головой.
Ты же не Саги У него нет усов
Верно. Не Саги, хмыкнул «Сагынтай» и отставил светильник.
Кто ты?
Да какая теперь тебе разница? В конце жизни-то?
Кто ты?! вскричал Кайым, сунув руку за пазуху.
«Сагынтай» дождался, когда из-под халата появится пистолет, пожал плечами и улыбнулся.
Шал[3]. Из Гранитогорска.
Подавшись вперед, он крепко прижал оружие к колену собеседника, не позволив передернуть затвор. Можно воспользоваться и пистолетом, но стрелять тут нельзя. Слишком много вооруженных людей наверху, и если начнут разбираться, почему застрелили одного из посетителей, причина пальбы может не понравиться. Не все любят охотников за головами.
Резко вырвав из руки курительную трубку, Шал сломал ее об пол и со всей силы вогнал острый конец деревянного огрызка в горло Кайыма. Тот захрипел и, булькая кровью, завалился на спину.
Шал схватил его за запястье, не позволяя прикрыть рану, и отвел окровавленную ладонь в сторону. Зачем оттягивать смерть, если ранение такого характера несовместимо с жизнью. Один из курильщиков, привлеченный криком, оторвал голову от покрывала и подслеповато всматривался в их сторону. Ничего не понял, застонал и свернулся калачиком.
Да какая теперь тебе разница? В конце жизни-то?
Кто ты?! вскричал Кайым, сунув руку за пазуху.
«Сагынтай» дождался, когда из-под халата появится пистолет, пожал плечами и улыбнулся.
Шал[3]. Из Гранитогорска.
Подавшись вперед, он крепко прижал оружие к колену собеседника, не позволив передернуть затвор. Можно воспользоваться и пистолетом, но стрелять тут нельзя. Слишком много вооруженных людей наверху, и если начнут разбираться, почему застрелили одного из посетителей, причина пальбы может не понравиться. Не все любят охотников за головами.
Резко вырвав из руки курительную трубку, Шал сломал ее об пол и со всей силы вогнал острый конец деревянного огрызка в горло Кайыма. Тот захрипел и, булькая кровью, завалился на спину.
Шал схватил его за запястье, не позволяя прикрыть рану, и отвел окровавленную ладонь в сторону. Зачем оттягивать смерть, если ранение такого характера несовместимо с жизнью. Один из курильщиков, привлеченный криком, оторвал голову от покрывала и подслеповато всматривался в их сторону. Ничего не понял, застонал и свернулся калачиком.