Разумеется, мы ищем ее, но поиски идут слишком медленно. Нам надо поговорить с мальчиком он наверняка видел лицо преступника.
Может пройти не одна неделя, прежде чем мальчика можно будет допросить, проговорил Эрик. Я хочу сказать, нельзя же невероятными усилиями вернуть его к жизни и тут же сообщить, что вся его семья мертва.
А под гипнозом? спросил Йона.
В помещении стало тихо. Эрик вспомнил, как снег падал на Бруннсвикен, когда он ехал сюда. Как он кружился между деревьями над темной водой.
Нет, еле слышно прошептал он.
Гипноз не поможет?
Я не могу, ответил Эрик.
Нет, еле слышно прошептал он.
Гипноз не поможет?
Я не могу, ответил Эрик.
У меня отличная память на лица, сказал Йона с широкой улыбкой. Вы известный гипнотизер, вы могли бы
Я обманщик, шарлатан, перебил Эрик.
Не верю, ответил Йона. К тому же сейчас гипноз необходим.
Даниэлла покраснела и улыбалась, уставившись в пол.
Я не могу, выговорил Эрик.
Вообще-то сейчас я отвечаю за пациента, громко сказала Даниэлла. И мысль о гипнозе меня не слишком привлекает.
А если вы сочтете, что для пациента это не опасно? спросил Йона.
Эрик понял: комиссар с самого начала решил для себя, что гипноз кратчайший путь, идея с гипнозом не только что пришла ему в голову. Йона Линна просил его приехать в клинику лишь для того, чтобы попытаться уговорить его загипнотизировать пациента, а вовсе не как эксперта по шоковым состояниям и тяжелым травмам.
Я обещал себе, что никогда больше не буду заниматься гипнозом, произнес Эрик.
Ладно, я понимаю, сказал Йона. Я слышал, что вы были лучшим. Но, черт возьми, я обязан уважать ваш выбор.
Мне очень жаль.
Эрик посмотрел в окошко на пациента и повернулся к Даниэлле.
Ему дали десмопрессин?
Нет. Я решила погодить с этим.
Почему?
Риск тромбоэмболических осложнений.
Я следил за обсуждением, но не думаю, что риск действительно есть. Я все время даю десмопрессин своему сыну, возразил Эрик.
Йона тяжело поднялся со стула.
Я был бы вам благодарен, если бы вы порекомендовали другого гипнотизера, сказал он.
Но ведь мы не знаем, придет ли пациент в сознание, ответила Даниэлла.
Но я рассчитываю, что
А чтобы его можно было погрузить в гипноз, он должен быть в сознании, закончила она, усмехнувшись краем рта.
Когда Эрик обратился к нему, он услышал, заметил Йона.
Не думаю, пробормотала Даниэлла.
Да нет, он меня услышал, подтвердил Эрик.
Мы должны спасти его сестру, настаивал Йона.
Я уезжаю домой, тихо сказал Эрик. Дайте пациенту десмопрессин и подумайте о барокамере.
Он вышел. Идя по коридору и потом спускаясь в лифте, снял халат. В холле было несколько человек. Двери открыты, небо чуть-чуть прояснилось. Выворачивая с парковки, Эрик потянулся за деревянной коробочкой, лежавшей в бардачке. Не отрывая взгляда от дороги, подцепил пальцем крышку с пестрым попугаем и дикарем, выудил три таблетки и торопливо проглотил их. Утром ему надо поспать пару часов, прежде чем разбудить Беньямина и сделать ему укол.
Глава 2
Утро вторника, восьмое декабря
Комиссар Йона Линна заказал большой бутерброд с пармезаном, брезаолу и вяленые помидоры в «Иль Кафе» на Бергсгатан. Было раннее утро, и кафе только что открылось: девушка, принявшая у него заказ, еще не успела вынуть хлеб из пакетов.
Накануне поздно вечером комиссар осмотрел место преступления в Тумбе, съездил в Сольну навестить в Каролинской больнице выжившую жертву, ночью побеседовал с обоими врачами, Даниэллой Рикардс и Эриком Марией Барком. Потом отправился домой, в свою квартиру во Фредхелль, и три часа поспал.
Сейчас Йона ждал, когда ему принесут завтрак, и посматривал через запотевшее окно на ратушу. Он думал о «трубе» подземном ходе между огромным зданием полиции и ратушей. Получил назад свою банковскую карту, взял со стеклянной тарелочки гигантскую ручку, расписался на квитанции и вышел из кафе.
С неба хлестал снег с дождем. Йона торопился вверх по улице с пакетом с теплым бутербродом в одной руке и с сумкой, в которой лежал молоточек для флорбола, в другой.
«Вечером встречаемся с розыскным отделом, быть беде. Накидают они нам, как обещали», думал он.
Флорбольная команда криминальной полиции проиграла команде местной полиции, автоинспекторам, морской полиции, оперативной группе, патрульной группе и службе безопасности. Но зато у нее была уважительная причина утешиться в пивной.
«Единственные, кого мы обыграли, это ребята из лаборатории», подумал Йона.
Проходя вдоль здания полиции, мимо просторного входа, Йона понятия не имел, отправится ли он в этот вторник играть во флорбол или пойдет в пивную. На табличке зала суда кто-то изобразил свастику. Широкими шагами комиссар поднялся к следственной тюрьме Крунуберг и увидел, как за автомобилем беззвучно закрываются высокие ворота. Снежинки таяли на большом окне пропускного пункта. Йона миновал полицейский бассейн, срезал путь, пройдя по газону возле входа в огромное здание. Фасад напоминает темную медь, полированную, но под водой, подумалось комиссару. В стойке возле зала заседаний не было ни одного велосипеда, на обоих флагштоках развевались отсыревшие флаги. Йона почти бегом проскочил между двумя металлическими колоннами, под покрытым инеем стеклянным козырьком, оббил снег с ботинок и вошел в здание Главного полицейского управления.