- И значит, если ты станешь хорошо относиться к Мэллори, она будет хорошо относиться к тебе.
- Откуда ты набрался такой ерунды? - раздраженно вопросил Джемми.
- Он умеет слушать, Джемми, - ответила Джиллиан. - Мораль этой сказки: добром можно достичь куда большего, чем злом. Зеки вот понимает, что нет ничего дурного в том, чтобы относиться к девочкам хорошо. Когда-нибудь ты пожалеешь, что так плохо себя с ними вел.
«А именно - когда половина деревенских девчонок влюбятся по уши в Зеки, и его слабое зрение не будет им помехой», - вдруг изумленно поняла Джиллиан. Такой симпатичный мальчишка, каким был Зеки, однажды станет привлекательным мужчиной, обладающим необычайной чувствительностью, которая часто развивается у тех, кто рожден с каким-либо физическим недостатком.
- Она права, парень - присоединился к их разговору низкий голос. Из-под стоящих неподалеку деревьев, укрывавших его до сих пор, ударяя в бока свою лошадь, выехал всадник. - Я до сих пор жалею, что так плохо себя с ними вел.
Кровь застыла в жилах Джиллиан, и густые черные тучи внезапно обложили безоблачное небо ее жизни. Нет, этому человеку ни за что не пришло бы в голову совершить такую глупость - снова показаться в Кейтнессе! Она прижалась щекой к волосам Зеки, стараясь спрятать свое лицо и сожалея, что не надела утром более красивого платья, - всякий раз, когда этот мужчина входил в ее жизнь, ей хотелось чего-то несбыточного. Она знала, что это он, хотя не слышала этого голоса уже много лет.
- Помнится, еще мальчишкой я и сам обижал одну девчонку. А теперь, кое-что повидав на своем веку, я немало бы отдал за то, чтобы все это исправить.
Гримм Родерик! Джиллиан чувствовала себя так, словно мышцы у нее под кожей все до одной расплавились, воспламенившись от жара, которым пылал его голос. Этот голос был на два тембра ниже любого другого из тех, что доводилось ей слышать, и звучал он настолько ровно, что становилось страшно от того невероятного самообладания, звучавшего в нем, - это был голос мужчины, рожденного повелевать.
Джиллиан подняла голову и посмотрела на всадника широко раскрытыми от неожиданности и охватившего ее ужаса глазами. Ее горло сжалось, не давая дышать. Не важно, что прошло столько лет, - она узнает его всегда. Спешившись с бесстрастной самонадеянностью и грацией победителя, источая уверенность, с такой же естественной легкостью, с какой выходит из легких воздух, он подошел к ней. Его могучее тело, развитое и закаленное до ставшего инстинктивным совершенства, сделало его живым оружием, и таким Гримм Родерик был всегда. Джиллиан знала, что, вскочи она на ноги и сделай обманный рывок влево, он вырастет перед нею стеной. Устремись она назад, он окажется позади нее. Соберись она закричать, его рука закроет ей рот прежде, чем она успеет собрать достаточно воздуха, чтобы вложить его в свой крик. Всего лишь раз ей довелось увидеть живое существо, перемещавшееся так быстро и с такой силой, проглядывающей изнутри, - силой упругих мышц горной рыси, что лишь мягко пружинят, когда она изящно ступает на своих несущих опасность лапах.
Джиллиан судорожно вздохнула. Он был еще более великолепен, чем тогда, много лет назад. Его волосы аккуратно охватывал кожаный ремешок. Его челюсть выдавалась под еще более решительным углом, чем раньше, - если такое вообще возможно. На его лице постоянно, вне зависимости от ситуации, играла чувственная ухмылка.
Даже воздух вокруг изменял свои свойства, когда рядом был Гримм Родерик; все окружавшее ее постепенно исчезало, куда-то отступая, - все, кроме него. И никогда бы она не смогла спутать эти глаза с другими! Ее взгляд встретился с вызывающе-голубым льдом его глаз. Гримм смотрел на нее, и лицо его было непроницаемо.
Джиллиан вскочила на ноги, столкнув изумленного Зеки на землю. Откуда-то из глубины ее памяти всплывали воспоминания, а она все безмолвно глядела на Гримма.