В Театр сатиры.
Ну ну А что так? Думаешь, там больше шансов? Не, брат. Только что Басаргин был «стариком», и вот уже Степа определил его в «братья», не замечая, насколько дико звучат такие перемены. Дерзать надо. Надо дерзать Сатира это что? Мещанский театр, мещанская публика нэпманы
Басаргину сделалось скучно. Он отлично знал, почему Глебову хотелось попасть на сцену: театр был золотой жилой, драматурги получали не только гонорар за пьесу, но и отчисления с каждого представления. Именно поэтому в театр рвались все, кто с грехом пополам освоил правила правописания, и именно поэтому в драматургической сфере так ожесточенно топтали конкурентов, не гнушаясь никакими методами. «Ну а я? подумал Басаргин. Чего же хочу я? Ведь не ради же денег я затеял все это точнее, не только ради денег Хотя какая разница все равно же ничего не вышло»
Когда Максим Александрович и его несносный спутник вошли в кабинет Должанского, тот говорил по телефону, время от времени делая заметки на лежащем перед ним листе бумаги. Заведующий редакцией стоял возле окна, засунув руки в карманы. Это был высокий, могучий человек, про которого ходили слухи, что ему довелось одно время быть на Волге бурлаком, чтобы прокормить семью. Он не говорил, а громыхал, и по лицу его, когда он заметил Басаргина, пробежала легкая тень.
Поликарп Игнатьевич, бодро заговорил писатель, я согласовал тему с Эрмансом Эрманс был секретарем редакции. Столетие со дня рождения Льва Толстого
Темы надо не с Эрмансом согласовывать, а со мной, прогромыхал гигант. Это во-первых. Во-вторых вы меня простите, Максим Александрович, но о Льве Толстом в этом году только ленивый не писал На кой черт нам сто первый очерк о Льве Толстом? Что он нам дает?
Басаргин молчал и не потому, что ему было нечего сказать, а потому, что если человеку надо объяснять значение Льва Толстого, обсуждать с таким собеседником нечего. Должанский бросил на писателя быстрый взгляд и отвел глаза.
Да, да бормотал он в трубку. Конечно это может быть интересно
А вы, Максим Александрович, подвели редакцию, продолжал громыхать заведующий. Обещали побывать на матче сборной Москвы против сборной Ленинграда, помните? Ну и кто выиграл?
Пять три, Москва, бодро пискнул откуда-то Глебов.
Я заболел, мрачно сказал Басаргин.
Да, как на футбол ходить, так все больные. Поликарп Игнатьевич недобро прищурился. А как авансы брать, так почему-то здоровые
Басаргин мог ответить, что посещение матчей вообще не входит в его обязанности, отделом спорта занимается Стенич, но вспомнил, что тот был в отпуске и поэтому, собственно, злополучный матч свалили на него.
Чего вы от меня хотите? не выдержал писатель. Чтобы я дал статью о матче, о котором все уже забыли? Я же не говорю, что не собираюсь отрабатывать аванс. Лев Толстой вас, очевидно, не устраивает что же тогда? Нет, ну я не спорю что такое Лев Толстой против футбола, добавил он, саркастически скривив рот. Я могу для отдела театра что-нибудь написать. Для изо. Так назывался отдел о живописи, графике, скульптуре и архитектуре. Даже для «Науки и жизни» что-нибудь наплести про омолаживание, о котором сейчас говорят столько чуши
Тяжелый вы человек, Максим Александрович, вздохнул заведующий, качая головой. Скажите, почему вы перестали писать фельетоны?
Вот, пожалуйста. Начинается.
Я кхм Почувствовал, что стал повторяться Послушайте, Поликарп Игнатьевич, к чему этот разговор? Вы не хуже меня знаете, что мои последние фельетоны не были приняты.
И что?
Так. Не хочется, знаете ли, работать впустую.
Ты, старик, не прав, вклинился Глебов. У меня тоже не все принимают так что ж теперь, не писать?
Заведующий пристально посмотрел на Басаргина, побарабанил пальцами по столу.
Скажите, как вы смотрите на то, что мы отправим вас брать интервью у Горького? неожиданно спросил гигант.
Даже не глядя на Глебова, Басаргин почувствовал, как тот замер и напрягся. Однако неужели Степа претендовал на то, чтобы встретиться со стариком и выудить у него несколько абсолютно ничего не значащих шаблонных фраз? В этом году Горький вернулся в СССР после нескольких лет отсутствия, но ходили слухи, что он вот-вот снова уедет обратно в Италию. Ходили, впрочем, и другие: уехать ему не дадут, потому что время такое пролетарские писатели нужны здесь, а не где-то за границей, где они общаются черт знает с кем.
Мне с товарищем Горьким говорить не о чем, твердо и четко промолвил Басаргин, глядя заведующему в лицо.
«Взорвется? Станет кричать, что я ничего не понимаю? Ну и пусть».
О Льве Толстом могли бы поговорить, мягко, к его удивлению, заметил заведующий. Алексей Максимович же знал его Что нам с вами делать, Максим Александрович? сам себя спросил он и тут же ответил: Вот что. Дайте нам рассказ. Для литературной странички. В завтрашний номер
Басаргин похолодел.
В завтрашний номер ведь рассказ Черняка взяли заикнулся было Глебов.
Заведующий махнул рукой.
Плагиат. Из «Сатирикона»[2]. Думал, раз старый журнал, то никто не догадается, но я все равно вспомнил, где читал его раньше Не слово в слово, но явно плагиат. Даже некоторые имена совпадают.