Я слушала все это, в буквальном смысле открыв рот настолько захватывающей оказалась история.
Ну, вот мы и пришли, сказала женщина, разворачивая меня лицом к особняку.
Спасибо вам за интересную историю, искренне поблагодарила я, бросив взгляд на часы.
Женщина тоже посмотрела на свои часики и пробормотала:
Пять часов.
Она не торопилась уходить и явно кого-то высматривала, а потом вдруг повернулась ко мне и спросила:
Извините меня, но вас случайно не Елизаветой зовут?
Да, почувствовав, как заколотилось сердце, ответила я. А кто вам сказал?
Никто, улыбнулась она. Меня только просили передать это. Она вынула из сумочки конверт и протянула мне, собираясь уходить.
Постойте! взмолилась я, ухватив ее за рукав пальто. Пожалуйста, скажите, что с ним все в порядке!
С кем? удивленно спросила она.
С тем, кто передал вам конверт.
С кем? удивленно спросила она.
С тем, кто передал вам конверт.
Ну, она была вполне здорова и жизнерадостна, сказала женщина, глядя на меня с удивлением.
Она? упавшим голосом переспросила я. Она?
Послушайте, милая девушка, не морочьте мне голову. Я передала то, что меня попросили, больше ничего не знаю. Всего хорошего. И, ловко высвободив из моих пальцев рукав, женщина практически растворилась в опустившихся на город сумерках.
Я даже глазам своим не поверила вроде как вот она стояла, и все нет никого Похоже, мистика этого странного дома до сих пор была сильна.
Я крутила в руках конверт и никак не решалась открыть его. Там наверняка очередная записка-загадка, но мне уже надоело метаться по городу в поисках указанных в письмах мест и совершенно не приближаясь при этом к разгадке.
Может, ну его, этот конверт? Вернусь в гостиницу, посплю, завтра получу адрес Софьи Николаевны и поеду к ней. Точно! Хватит с меня загадок, мистических мест и прочих тайн Петербурга.
Я сунула конверт в карман и решительно зашагала к метро, но, подойдя ко входу на «Адмиралтейскую», вдруг передумала и все-таки распечатала.
«Последний пункт улица Гражданская, дом исполнения желаний, ровно в полдень».
Одна строка. И ни номера дома, никаких опознавательных знаков ничего. Бери, в общем, Лиза, карту в руки и отправляйся искать неведомо чего.
Я на всякий случай еще раз набрала номер Олега, как делала за эти два дня практически каждые два часа, но абонент по-прежнему был недоступен. А завтра четырнадцатое февраля, и вокруг все поголовно будут влюблены, счастливы и в сердечках И только я совершенно одна в чужом городе, с пачкой странных загадок в руке.
Мне даже ужинать расхотелось, хотя я весь день пробегала на голодный желудок.
Я вернулась в гостиницу, поговорила с администратором и выяснила у нее точный адрес этого дома исполнения желаний.
Это так романтично побывать там в День святого Валентина, улыбнулась девушка.
Романтично, когда ты там с любимым человеком. А не в тот момент, когда даже не знаешь, куда он делся.
О разочарованно протянула она. Надо же А мне на секунду показалось, что вам романтический сюрприз приготовили
Увы, вздохнула я и пошла к себе.
В глубине души у меня, конечно, теплилась надежда на то, что завтра я приближусь к разгадке исчезновения Олега, но смущала дважды упомянутая разными людьми девушка, передававшая конверты. Не вышло бы так, что это окажется, например, его жена а что, вполне Мою подругу муж бросил, прислав сообщение о том, что уже год параллельно живет с другой женщиной и хочет остаться именно с ней. Юлька впала в депрессию, а этот козел спокойно выкладывал фотографии с новой женой и ее дочкой, подписывая их «Моя любимая семья».
Нет, Олег не мог так со мной поступить, не мог! Он для этого слишком честный.
Ночь я провела бессонную и вовсе не в постели, как мечтала. Возможно, причиной этому послужило то, что, уже лежа в кровати, я вдруг подумала а ведь гостиница расположена в обычном жилом доме старой постройки, очевидно, еще дореволюционной. И ведь в этих квартирах, теперь переделанных в гостиничные номера, раньше жили люди. Жили и умирали. В блокаду.
Возможно, именно в этой комнате, именно на том месте, где сейчас стоит кровать, на которой я лежу, тоже кто-то умер.
Ничего на свете я не боялась так, как мертвецов, и эта мысль буквально пружиной выкинула меня из теплой постели.
Я отодвинула темную портьеру на окне, села на широкий низкий подоконник и уставилась на улицу. На мокрый асфальт тихо ложился белый снежок большими мягкими хлопьями. Соседние крыши уже были засыпаны, и теперь дома напоминали пряничные домики, которые мы в детстве со Светкой пекли к Новому году.
Эта тихая красота должна бы радовать, но мое сердце сжимала холодная рука ужаса. Я боялась оторваться от вида за окном, боялась посмотреть в глубину темной комнаты словно там меня поджидали прежние жильцы.
«Лизка, тебе уже не пятнадцать, уговаривала я себя, прижавшись лбом к холодному стеклу. Ты не ребенок, который ночью боится ногу из-под одеяла высунуть, чтобы монстр не ухватил. Ну, какие мертвецы, что за глупости еще? Здесь после войны наверняка много людей жило. Они были тут счастливы, любили, рожали детей. У них все было хорошо. И вообще это очень счастливый дом, здесь все и у всех складывалось удачно».