Сара остановилась в центральном холле и медленно обвела взглядом помещение. Розовато-золотой узор дорогих, привезенных из Европы обоев потускнел. Обтянутая гобеленом французская софа и такие же кресла протерлись и засалились. Люстра с синими свечами провисла и накренилась набок.
И все-таки было жаль покидать этот дом. Она в последний раз взглянула на темную лестницу. И в этот момент поняла, что ей никогда больше не спать в мягкой кровати на четырех столбиках и не стоять в уютном, залитом солнцем холле.
Сара вздохнула и пошла к дверям. Она поставила лампу на столик в коридоре, задула огонь и шагнула во мрак раннего утра.
Глава 3
Их путь лежал на юго-запад. Они ехали по сосновым лесам восточного Техаса и лесистым прериям центрального Техаса, по зеленым холмам близ Остина и Сан-Антонио.
Жара была невыносимой. Корделл Роджерс беспомощно смотрел на свою хрупкую жену, утомленную долгой дорогой. С каждым днем она становилась все бледнее, щеки ввалились, красивые фиалковые глаза потускнели.
Он знал, что сердце жены разбито – по его вине. Утешало лишь то, что не он нажимал на спуск. Однако он поклялся никогда не прекращать борьбу и спланировал нападение на янки. По его приказу полдюжины повстанцев захватили груз с золотом и встретились с генералом Джо Шелби.
Широкие плечи Корделла Роджерса поникли, он устало поерзал в седле.
Полковника-янки застрелил лейтенант Джеффри Батлз, но командиром был он, Роджерс. Лейтенант Батлз – хороший, верный солдат. В Фредериксберге он спас ему жизнь. Корделл не мог винить в случившемся Батлза.
– Мама, папа, смотрите, Рио-Гранде! – воскликнула Молли, приподнявшись в седле и взволнованно показывая на реку.
– Рио-Гранде, милая, – обратился Корделл Роджерс к своей измученной жене, надеясь увидеть ее улыбку.
И Сара Роджерс, обернувшись, вымученно улыбнулась.
– Переправившись через эту реку, мы навсегда покинем Техас, – печально проговорила она. И голос ее дрожал.
– О, милая, мы отлично заживем в Мексике! Вот увидишь. Максимилиану нужны опытные офицеры для его Французской империи. – Роджерс остановил свою лошадь рядом с лошадью Сары. – Говорят, императрица Карлотта – чудесная, умная женщина. Вы с ней подружитесь. Через несколько недель ты сможешь проводить время в уютном дворце Чапультепек.
– Да, конечно, – подхватила Сара с напускным воодушевлением. От долгой езды у нее болела спина и горело лицо. Она сомневалась, что сможет осилить дорогу до Мехико. – Послушай, Корд, не могли бы мы остановиться? Я немного устала.
– Да, любимая. Мы переправимся через реку и устроим привал. Как тебе эта идея?
– Отлично, – откликнулась Сара. Ей не хотелось, чтобы муж за нее волновался.
Она любила Корделла и не корила его за то, что по его глупости ей пришлось покинуть родину. Там она, еще маленькой девочкой, коротала долгие летние дни, сидя под дубом на отцовской ферме и читая стихи со своим другом Нейпиром Диксоном. А в семнадцать лет на балу встретила молодого красивого рыжеволосого офицера и страстно влюбилась в него, как только он впервые коснулся ее руки.
Молли же, в отличие от матери, пребывала в самом радужном настроении. Любознательная, с мальчишескими ухватками, она без сожаления оставила их испорченную войной хлопковую плантацию и отправилась в путешествие, не разделяя маминой меланхолии. За пять недель дороги она получила больше удовольствия, чем за все свои четырнадцать лет.
Они проехали свыше четырехсот пятидесяти миль, но не покрыли даже половину расстояния до Мехико. Молли надеялась, что они проведут в пути еще несколько месяцев. Ей нравилось скакать верхом, стрелять дичь, скрываться от дикарей-индейцев и американских властей. Узнай об этом ее подруги – позеленели бы от зависти.