Говорил он быстро, изо всех сил стараясь казаться оживленным, но я сразу понял, что разговор с секретарем произвел на него самое тягостное впечатление. Судя по всему, лишний раз возвращаться к визиту незнакомца было бы сейчас совершенно неуместно. Мистер Норрис самым явственным образом давал понять, что не желает говорить на эту тему. Выудив из жилетного кармана ключик, он открыл шкаф и распахнул передо мною дверцы:
Сколько себя помню, я всегда придерживался правила: на каждый день недели у меня должен быть свой костюм. Вам это может показаться пижонством, но если бы вы только знали, как много значило для меня в самые критические минуты ощущать, что я одет в полном соответствии с внутренним настроем. Мне кажется, весьма немаловажный фактор, если вы хотите быть уверены в себе.
За спальней настала очередь столовой.
Обратите внимание на стулья, сказал мистер Норрис и добавил, к некоторому моему удивлению, смею вас уверить, что этот гарнитур был оценен в четыре тысячи марок.
Из столовой мы прошли по коридору на кухню, где меня представили суровому на вид молодому человеку, который как раз заваривал чай.
Это Герман, мой мажордом. Был у меня давным-давно, еще в Шанхае, один китайчонок, так вот эти двое делят между собой звание лучшего повара, который когда-либо у меня служил.
А что вы делали в Шанхае?
На лице у мистера Норриса появилось неопределенное выражение:
Хм. А что вообще делают люди, оказавшись в том или ином месте? Наверное, можно сказать, что я ловил рыбку в мутной воде. Н-да Заметьте, речь в данном случае идет о тысяча девятьсот третьем годе. Мне говорили, что сейчас там все переменилось до неузнаваемости.
Мы вернулись в гостиную; за нами с подносом шел Герман.
Такие нынче времена, изрек мистер Норрис, приняв чашку чая, тебе мешают жить, а ты мешаешь ложечкой чай.
Я неловко улыбнулся. И только некоторое время спустя, узнав его получше, я понял, что такого рода замшелые шутки (у него их был целый репертуар) вовсе и не были предназначены для того, чтобы кого бы то ни было смешить. Они всего лишь входили на правах непременных составных частей в тот или иной из его маленьких повседневных ритуалов. Вовремя не сказать подобающую к случаю шутку было бы все равно что совершить бестактность скажем, забыть поблагодарить человека, который оказал тебе любезность.
Отправив положенный ритуал, мистер Норрис погрузился в молчание. Его, должно быть, сильно тревожила недавняя неприятная сцена. Как обычно, когда меня предоставляли самому себе, я принялся разглядывать его парик. Должно быть, я уставился на него совсем уж невежливо: мистер Норрис внезапно вскинул глаза и перехватил мой взгляд. И весьма удивил меня, спросив просто и прямо:
Отправив положенный ритуал, мистер Норрис погрузился в молчание. Его, должно быть, сильно тревожила недавняя неприятная сцена. Как обычно, когда меня предоставляли самому себе, я принялся разглядывать его парик. Должно быть, я уставился на него совсем уж невежливо: мистер Норрис внезапно вскинул глаза и перехватил мой взгляд. И весьма удивил меня, спросив просто и прямо:
Что, съехал?
Я покраснел как рак и совершенно потерялся:
Разве что самую малость.
И тут я прыснул со смеху. Вернее, рассмеялись мы оба. В ту минуту я готов был броситься ему на шею. Мы наконец-то озвучили эту тему, и облегчение было столь глубоким и взаимным, что более всего мы походили на парочку, только что признавшуюся друг другу в любви.
Надо бы чуть-чуть его поправить, влево, сказал я и с готовностью протянул руку. Позвольте, я
Но тут я, похоже, все-таки перегнул палку.
Боже мой, оставьте! выкрикнул мистер Норрис, невольно отпрянув назад. Через миг он снова взял себя в руки и страдальчески мне улыбнулся: Боюсь, что в данном случае речь идет об одном из тех э таинств туалета, с которыми лучше иметь дело в тиши будуара. Прошу меня простить.
Боюсь, что этот сидит не самым лучшим образом, продолжил он, вернувшись через несколько минут из спальни. Мне он никогда особо не нравился. Он у меня проходит по второму, так сказать, разряду.
А сколько их у вас в таком случае?
В общей сложности три, мистер Норрис принялся разглядывать ногти на руках: скромная гордость владельца.
И подолгу они служат?
Как ни жаль, но хватает их всего ничего. Мне приходится покупать себе новый примерно каждые восемнадцать месяцев, а денег они стоят просто немыслимых.
Сколько примерно, если не секрет?
От трехсот до четырехсот марок. Информация, судя по его тону, была вполне серьезная и даже деловая. Мастер, который их для меня делает, живет в Кёльне, и мне приходится лично ездить к нему на примерки.
Этакое, должно быть, для вас неудобство.
И не говорите.
А можно еще один вопрос? Как вы умудряетесь делать так, чтобы они с вас не падали?
Тут есть такой маленький кусочек клейкой ленты, мистер Норрис понизил голос до шепота, так, словно речь шла о величайшей в мире тайне. Прямо вот здесь.
И неужели этого достаточно?
Для обычной повседневной носки и тряски вполне. Хотя вынужден признаться, бывали в моей пестрой жизни такие моменты, при воспоминании о которых меня бросает в дрожь, такие моменты, когда, можно сказать, все было потеряно.