Даже Совет, государственный орган, некогда вышвырнувший его из столицы, словно падаль, теперь предлагает ему любую возможную помощь. Члены Совета боятся, что они сами спровоцировали новую гражданскую войну, некоторые даже выступают за новую ссылку этого лжедоктора, но тем не менее все молятся за него и его усилия. Он у нас великий скульптор, а мы каменные глыбы, с которых он срезает все лишнее, чтобы получить идеальный образ выздоровевшего.
С кривой усмешкой, исказившей и без того резкие черты лица, «скульптор» поклонился, услышав столь цветистую метафору.
— По сути, «скульптору» осталось всего несколько раз провести резцом по каменным изваяниям, и на сегодня — все!
Оба пациента ухмыльнулись, а Джикс даже позволил себе вульгарно присвистнуть.
Выбрав в лотке с инструментами скальпель, Явгмот сдернул одежду с узких плеч неприкасаемого и принялся осторожно разрезать гнойники на его животе.
— Сегодня утром мы попробуем ввести целебную мазь прямо в инфицированную ткань...
— Ох! Жжется! — вскрикнул Джикс, когда первые капли бальзама попали в сочащуюся сукровицей рану. — Ублюдок!
Пациент непременно вырвался бы из кресла, если бы не был накрепко прикручен к нему широкими кожаными ремнями.
— Неудивительно, — сохраняя невозмутимость, Явгмот продолжал накладывать мазь, — в состав препарата входит спирт. Это ускоряет процесс всасывания.
— Этот человек добавляет разные вещества, чтобы ускорить всасывание, чтобы улучшить взаимодействие, чтобы уменьшить вязкость, чтобы стабилизировать состав компонентов, но никогда — чтобы уменьшить боль, никогда — чтобы невкусное сделать вкусным.
Тем временем Явгмот закончил с Джиксом и повернулся к Гласиану. Положив один скальпель, он взялся за другой, и тут его внимание привлек великолепный вид из окна. За куполом Дворца Советов разливался свет необыкновенной красоты и яркости.
— Сегодня твое желание исполнится. — С этими словами он снял с Гласиана одежду и оглядел гнойники на его плече. — У меня сегодня важное дело в городе. Благодаря воздействию этих мазей вы оба будете спать.
— Только не это, — запротестовал Джикс. — Только не я. Только не сегодня. Всякий раз, когда ты укладываешь меня в постель, я просыпаюсь, оставляя на простыне целый ворох собственной кожи.
— Заткнись, — отозвался Гласиан, пытаясь подуть на больное место, пока бальзам по каплям впитывался в кожу. — Разве мы можем что-либо изменить?! Мы здесь хуже заключенных. Он просто впрыснет эту дрянь и не будет особенно церемониться.
— Сам заткнись! — уже почти беззлобно ответил Джикс. — Ты такой же пленник, как и я. Но, в отличие от тебя, я и веду себя как пленник, а не как ручная собачонка.
— Ты ведешь себя как дикарь, как отверженный.
— А я и есть отверженный.
— Сегодня я приглашен на церемонию. — Не обращая внимания на перепалку, Явгмот закончил манипуляции с плечом Изобретателя, пододвинул капельницу к креслу Джикса и налил в бутыль какую-то дымящую ся жидкость. — Пройдет несколько часов, прежде чем мазь окажет свое действие. Если вы не заснете, будет очень больно. Я постараюсь вернуться до того, как вы проснетесь.
Негодующие выкрики неприкасаемого мало-помалу сменились невнятным бормотанием, и вскоре он замер, откинувшись на спинку кресла.
Удовлетворенно кивнув, Явгмот повернулся к Гласиану:
— Вам сделать инъекцию, или сами выпьете?
— Давай сюда, — прошептал Изобретатель, протягивая руку к склянке.
Микстура обожгла горло, и Гласиан с трудом проглотил пойло.
— Ну, мне пора. Пойду готовиться к церемонии.
Явгмот поставил пустую склянку на столик и на правился в свои апартаменты.
Вернувшись в пышном одеянии, любезно присланном Ребеккой, он обнаружил Гласиана грузно осевшим в кресле. С нижней губы до колен тянулась ниточка липкой слюны.