Кэтрин Коултер - Невеста-чужестранка

Посвящается сумасброду Антону К. К.

Глава 1

Нортклифф Холл, 15 августа 1815 года

Стоя у широкого окна, Тайсон Шербрук задумчиво озирал восточный газон Нортклиффа.

– Собственно говоря, Дуглас, – сказал он, – я знал, что могу претендовать на титул, но, поскольку стоял едва ли не в конце списка

законных наследников, никак не предполагал оказаться первым. Да что там, я уже лет десять об этом не вспоминал. А что, последний

внук, Йен.., он действительно погиб?

– Да, всего за полгода до кончины старика. Кажется, свалился с обрыва в Северное море. Поверенный, похоже, считает, что именно смерть

Йена свела старого Тайронна в могилу. Правда, ему было уже восемьдесят семь – много ли нужно, чтобы прикончить беднягу? Это означает,

что отныне ты барон Бартуик. Очень древний титул, восходящий к началу пятнадцатого века, когда всех знатных людей именовали баронами.

Графы появились куда позже – все в основном безродные выскочки.

– Я, разумеется, помню Килдрамми, – кивнул Тайсон. – Расположен прямо на побережье, чуть ниже Стонхейвена, развернут фасадом к

Северному морю. Места там прекрасные, Дуглас, а замок – сказочный. Настоящее средневековье – невероятно высокий, без окон, одни

амбразуры, хотя выстроен, кажется, только в конце семнадцатого века. Мне рассказывали, что первый замок был уничтожен в результате

бесконечных клановых распрей. В теперешнем, правда, имеются фронтоны и не меньше дюжины дымовых труб, а по углам красуются четыре

круглые башенки. Огромный внутренний двор, окруженный каменной стеной.

Тайсон немного помолчал, словно воскрешая в памяти давние юношеские воспоминания. Глаза его затуманились. Кажется, это было только

вчера…

– А какие там пейзажи! Дикая, неукрощенная природа! Словно сам Господь глянул вниз, решил, что наши современные постройки и широкие

дороги там ни к чему, и оставил все в первозданном виде. Сплошные скалы, седые утесы, едва протоптанные, заросшие травой тропинки и

единственная узкая, извилистая дорога, которая ведет в замок. Чтобы попасть на берег, приходится спускаться по крутому, усеянному

камнями холму. А цветы! Буйная россыпь полевых цветов!

Что за небывалый поток красноречия? Столь поэтические описания из уст степенного, уравновешенного, вечно серьезного братца? Должно

быть, замок и в самом деле произвел на него неизгладимое впечатление. Дуглас в душе порадовался тому, что Тайсон не только помнит

поместье, но и безгранично им восхищен – Да, ведь вы с отцом туда ездили, – сказал он. – Сколько тогда тебе было.., лет десять?

– Верно. Один из самых счастливых периодов в моей жизни.

Дуглас ничуть не удивился такому заявлению. Им всем редко доводилось бывать наедине с отцом. И если самому Дугласу удавалось хоть

ненадолго завладеть его вниманием, мальчик был на седьмом небе. Ему по прежнему недоставало отца, благородного, великодушного

человека, любившего детей и умудрявшегося терпеть сумасродные выходки взбалмошной жены. Обычно граф, не вступая в перебранку,

отделывался улыбкой и безразличным пожатием плеч. Поистине ангельское терпение. Дуглас вздохнул. Как много перемен!

– Поскольку ты отныне обладатель древнего титула, пожалуй, разрешу тебе за обедом сидеть во главе стола, – пошутил он.

Но Тайсон не рассмеялся, хотя, кажется, уголки его рта чуть приподнялись. Он вообще редко смеялся с тех пор, как в семнадцать лет

решил стать служителем Господа. Их брат Райдер часто говорил Тайсону, что из всех людей, существующих на этой благословенной земле,

именно викарий должен обладать наибольшим чувством юмора, поскольку у Бога оно наверняка имеется: стоит лишь припомнить все

нелепости, которые нас окружают.