— Встретиться? Конечно, вы встретитесь! — резко оборвал ее эрцгерцог. — Именно это я и собирался сообщить. Если ты прекратишь прерывать меня, Зошина, я, может, наконец все же доберусь до сути дела.
— Простите… папа.
— Мы договорились, что ваша свадьба должна произойти чем скорее, тем лучше, и стать предупреждением Германии о том, что не следует ей вмешиваться в наши дела. И потому мы должны все обставить надлежащим образом. Я договорился о государственном визите твоей бабушки в Дьер. Она возьмет тебя с собой.
Зошина просияла.
— Я поеду с бабушкой в Дьер, папа? Как это замечательно!
— Жаль, я сам не могу туда поехать. Мы с твоей матерью предпочли бы поехать сами, но, как видишь, проклятая нога не позволяет мне этого, — сказал он, морщась от боли.
— Вам очень больно, папа? — живо откликнулась дочь. Эрцгерцог с трудом выносил боль и едва сдерживался, чтобы не выругаться при дочери.
— Я не желаю говорить о своей болезни. Речь не о ней. Ты будешь сопровождать бабушку в ходе государственного визита, в конце которого официально будет объявлено о твоей помолвке.
— Предположим… папа, мы с королем… не понравимся друг другу? Нам все равно придется… пожениться? — нерешительно спросила Зошина после короткого молчания.
Отец свирепо посмотрел на нее:
— Ничего глупее ты сказать не могла! Какое имеет значение, понравитесь вы друг другу или не понравитесь? Это же политический вопрос. Я тебе, кажется, все уже объяснил, если только ты вообще меня слушала!
— Я слушала вас, папа. Но все-таки… Политический это вопрос или нет, но замуж-то за короля предстоит выходить мне!
— И считай, что тебе крайне повезло! — взорвался эрцгерцог. — Бог ты мой, у меня четыре дочери, которых надо как-то сбыть с рук. Ты что, воображаешь, будто я в состоянии найти всем вам царственных особ в мужья?!
От этих слов у Зошины перехватило дыхание, и она решилась:
— А может… папа, стоит подумать об… Эльзе? Ей непременно… хочется… выйти замуж, а я была бы абсолютно… счастлива остаться здесь с… вами и с мамой.
Краска бросилась в лицо эрцгерцогу.
— Как ты смеешь спорить со мной! Как ты смеешь даже предполагать, что можешь ослушаться меня! Ты должна на коленях благодарить Бога за то, что у тебя есть отец, который заботится о тебе и даже обеспечивает тебе трон. Короли, между прочим, не валяются на каждом шагу!
Он буквально задыхался от гнева:
— Ты будешь делать все, как я сказал! Ты отправишься в Дьер с бабушкой и постараешься понравиться королю… Надеюсь, ты меня поняла?!
— Да, папа… Но…
— Никаких «но». Я не собираюсь слушать твои бредни. После всего, что я сделал для тебя, я обнаруживаю, что лелеял змею на своей груди! Ты неблагодарна и к тому же глупа до безобразия! — При этих словах голос герцога сорвался от крика, он поперхнулся, закашлялся и на некоторое время умолк. — В целом герцогстве не найти девчонки, которая не пришла бы в восторг от возможности стать женой короля. А ты еще выискиваешь отговорки и выражаешь недовольство! Боже! И кого же ты желаешь себе в мужья — архангела Гавриила?
Зошина, зная всю безнадежность попыток дальнейшего разговора, поскольку никакие слова на отца в такие минуты не действовали, поднялась с места.
— Простите… если я рассердила вас… папа, — еле слышно пробормотала она, — и спасибо вам за… вашу заботу обо мне…
Она присела в реверансе и покинула кабинет отца. Вслед ей неслось:
— Неблагодарная, глупая как пробка! И почему я должен страдать с такими детьми?
Зошина закрыла за собой дверь и пошла по коридору, радуясь, что может больше не слышать его ругательств.
— Мне следовало промолчать, — корила она себя, прекрасно понимая всю тщетность своих попыток подвергнуть малейшему сомнению план отца. Это всегда только раздражало его. Но на сей раз отец застал ее врасплох.