Увидев, как леди Валери веером прикрывает улыбку, Мэри совсем пала духом. Что они затеяли?
– Смотрите на меня, – приказал лорд Уитфилд. – Я хочу видеть ваше лицо.
Вся беда в том, что ей тоже придется видеть его лицо. Но хорошая экономка всегда старается ублаготворить гостей.
Подняв голову, Мэри взглянула ему прямо в лицо. Главное – не дать ему запугать себя. Она находилась в невыгодном положении: он стоял, а она сидела, он мог пристально наблюдать за ней, когда ей хотелось бы стать невидимкой; заслонив собой свечи и огонь камина, он одним своим присутствием разом лишил ее тепла и света.
– Да, вы и в самом деле дочь Чарльза Фэрчайлда, – сказал он с явным удовлетворением. – У вас такой же взгляд – только он никогда так холодно ни на кого не смотрел. Где вы этому научились?
Возможные ответы на этот вопрос промелькнули у нее в голове, один резче другого. С каким удовольствием она выкрикнула бы ему в лицо что-нибудь дерзкое, но она промолчала.
Лорд Уитфилд, видимо, догадался. Голос его смягчился.
– Хотите послать меня к черту, правда? Ничего не выйдет. Вы экономка, а положение обязывает. Как прикажете вас теперь называть?
Самым учтивым тоном, на который была способна, Мэри отвечала:
– Мэри Фэрчайлд, к вашим услугам.
– Мисс Джиневра Мэри Фэрчайлд, так будет вернее, – поправил лорд Уитфилд. – Ведь вы все еще «мисс»? Вы не вышли замуж, чтобы избавиться от ваших обременительных обязанностей?
– Они вовсе не обременительны, – Мэри улыбнулась в сторону леди Валери. – Я считаю за честь, и я благодарна…
Но леди Валери перебила ее.
– Я, кажется, запретила вам употреблять это слово. Вам не за что меня благодарить.
– В таком случае, могу я сказать, что ценю вашу доброту? – все так же улыбаясь, спросила Мэри.
– Вы отплатили мне с лихвой.
За заострившимся носом, отяжелевшими веками и поблекшей кожей Мэри все еще могла различить красоту, которой леди Валери в былое время блистала в лондонском обществе.
– Думаете, я не знаю, милая, сколько моих гостей пытались похитить у меня мою экономку? Всего месяц назад моя собственная сестра хотела подкупить вас и увезти с собой в Англию.
Откуда это ей стало известно, подумала Мэри. Леди Валери часто казалась абсолютно всеведущей. Но она никогда не позволяла себе ни намека на то, что ей что-либо известно о событиях, приведших Мэри в Шотландию. Именно поэтому та испытывала к ней чувство непоколебимой преданности.
– Я не желаю служить ни у кого другого.
Леди Валери раздвинула тяжелые портьеры. За большими окнами еще клубился туман, который уже скоро должна была поглотить ночь.
Наклонившись к огню, леди Валери протянула над ним худые руки с набухшими венами.
– В Англии было бы теплее.
Теплее? Да, пожалуй, в Англии Джиневру Мэри Фэрчайлд сожгли бы живьем!
Лорд Уитфилд снова злорадно улыбнулся, как будто почувствовав ее уязвимость.
– Чарли тоже всегда отличался преданностью.
Он по-прежнему не сводил с нее глаз, но Мэри обрадовало, что он переменил тему.
– Но увы, и расточительностью тоже, – лорд Уитфилд вздохнул, изобразив сочувствие. – Он оставил вас без гроша, насколько мне известно?
В охватившем ее порыве ярости Мэри одним внезапным плавным движением поднялась и направилась к двери.
Она сама не понимала, что ее так разозлило. В сущности, он не сказал ничего особенного. В бытность свою экономкой она наслушалась от мужчин кое-чего и похуже. Но непререкаемый тон этого человека вывел ее из себя настолько, что она потеряла свою хваленую выдержку.
Но его рука неожиданно обхватила ее за талию и вынудила повернуться лицом к леди Валери.
У Мэри создалось впечатление, что леди Валери наблюдала за происходящим с каким-то прямо непристойным любопытством.