Что у тебя стряслось? Что не так? Чего не хватает? Или просто соскучился? думает Стефан и чутко прислушивается к себе, потому что ответом станут не то чтобы именно мысли, скорее образы, пришедшие изнутри. И первым делом явственно ощущает, как его обнимают невидимыми руками, одновременно снаружи и изнутри; ну, это он всегда умел лучше всех на свете, думает Стефан. Знает, как веревки из меня вить.
Но понимание не уменьшает радости. Обниматься со всем городом сразу лучшее, что вообще может быть.
В таком состоянии Стефан очень медленно, примерно за час, хотя тут десять минут обычным человеческим шагом, доходит до набережной реки Нерис. И еще за полчаса добирается до Зеленого моста, соединяющего улицу Вильняус с улицей Кальварию, Левый берег с Правым, Старый город с районом Шнипишкес, Стефанову заповедную территорию с террой не то чтобы вовсе инкогнита, но что-то вроде того. Формально, на Правом берегу Нерис тот же город Вильнюс, что и на Левом, а на самом деле, хрен знает что. На изнанке Левого Берега находится шумный веселый город с трамваями, ярмарками и пляжами, а на изнанке Правого иногда бушует тамошнее Зыбкое море, а иногда там нет вообще ничего.
Стефан доверяет реальности если она устроена так, значит это зачем-нибудь надо вероятно, для пресловутого равновесия, которое обожает Вселенная, хлебом ее не корми. Чтобы тайна уравновешивалась отсутствием тайны, избыток сложности мироустройства почти пугающей простотой, а наше невозможное бытие вопиющим ничем. Поэтому он не суется на Правый берег без особой необходимости, вмешивается в тамошние дела только в самом крайнем случае когда надо спасать людей от опасных хищников, поселившихся в переулках за Кальварийским рынком, в лесах на окраинах или в человеческих снах.
Стефан стоит на Зеленом мосту, днем обычно под завязку забитом транспортом, а сейчас совершенно пустом, подсвеченным снизу яркими зелеными фонарями, и смотрит на реку всем городом сразу, а не только собой. И все его существо внутри и снаружи натурально звенит от веселого нетерпения пошли туда погуляем, самое время, пора, пошли!
Все с тобой ясно, красавчик, думает Стефан. Вертел ты Вселенную с ее равновесием. Решил, что нам пора вместе прогуляться по Правому берегу. Ладно. Пора, так пора.
Стефан, Эна
На исходе почти бесконечной декабрьской ночи, то есть, примерно в половине восьмого утра, Стефан подчеркнуто твердой походкой, но не касаясь земли для этого он слишком устал идет по улице Кальварию в направлении Зеленого моста. Приближаясь к реке, он ускоряет шаг, словно его притягивает магнитом; собственно, его и правда притягивает мост и Старый город, который за ним. Но буквально метрах в ста от реки Стефан неожиданно в первую очередь, для себя самого сворачивает направо и ныряет в темную подворотню, заходит во двор, освещенный только окнами квартир, жильцы которых проснулись и собираются на работу. Двор проходной, в соседний можно подняться по лестнице, и Стефан по ней поднимается, с несвойственной ему обреченностью думая: автопилот, ты дурак.
Под этим лозунгом протекает все его дальнейшее путешествие через темные, глаз выколи, как говорят о такой темнотище, дворы; ему, конечно, самому интересно, какого хрена сюда поперся, что тут случится и чем дело кончится, но интерес сейчас сугубо теоретический Стефан устал настолько, что его уже почти нет. То немногое, что осталось от Стефана, меланхолически отмечает: вот как оно бывает, когда внезапно возвращается юность ты снова в полной прострации, сам не знаешь, что делаешь и зачем, но перестать не можешь, потому что ты уже не человек, а процесс. И дурак, конечно, каким был тогда. Надеюсь, хотя бы наполовину такой же везучий, на этом месте Стефан внезапно упирается лбом в фанерную дверь дровяного сарая откуда он вообще взялся? Не было у меня на пути никакого сарая, они вон, в стороне стоят, думает Стефан, но дверь поддается, и он не столько заходит, сколько вваливается в помещение. И, оглядевшись, вздыхает:
История всей моей жизни: шел домой, а пришел в кабак.
Впрочем, в Тонином кафе сейчас пусто, свет горит только в кухне над мойкой, а в зале царит полумрак. Что на самом деле совершенно нормально в половине-то восьмого утра. Чай не кофейня для офисных клерков, а серьезное, солидное заведение для лю разнообразных существ, которые, вне зависимости от индивидуального коэффициента хтоничности, все как один крепко спят по утрам.
История успеха. Жизнь-то у тебя удалась, откликается голос, похожий на женский, если слушать просто ушами, а если всем своим существом Ох, нет. Не сейчас.
Стефан настолько не готов к ответственной встрече с Бездной он сейчас вообще ни к чему не готов! что в сердцах восклицает:
Твою мать, только не это, нет!
Стефан настолько не готов к ответственной встрече с Бездной он сейчас вообще ни к чему не готов! что в сердцах восклицает:
Твою мать, только не это, нет!
В ответ раздается такой ликующий смех, что Стефан, минуя гнев, торг и депрессию, мгновенно переходит к стадии «принятие». И спрашивает:
Слушай, а какой антоним у слова «сгинь»? Не «появись» же? Короче, вот это, пожалуйста, сделай антоним. Каким бы он ни был.