Мудрый у вас батюшка. Офицер?
Штабс-капитан. Вышел в отставку, получив ранение под Фридландом. Ногу там потерял.
Геройский у вас отец. Садитесь, прапорщик.
Козлов, довольно улыбаясь, опускается на попону. Приятно, что отца похвалили.
Вопросы есть?
Почему вы спрашивали про штуцера? интересуется Тутолмин.
Вы будете из них стрелять.
Парни переглядываются.
Офицеру не положено, басит Плетнев и добавляет смущенно: Вроде.
В линейной пехоте не положено, но вы прибыли в егерский полк, причем, особый батальон, поднимаю к небу палец. У нас все стреляют, и я в том числе. От ваших шпаг в бою толку мало. Пахом, подай штуцер! командую денщику, который примостился в сторонке и греет уши. Любопытный.
Денщик ныряет в палатку и возвращается со штуцером в руках. Жестом показываю отдать его прапорам. Штуцер идет по рукам. Пацаны во все глаза разглядывают оружие: взводят курок, открывают полку, заглядывают в дуло. Оружие, впрочем, держат правильно, не направляя ствол на людей. Обучили.
Красивый, заключает Тутолмин, возвращая мне штуцер. И легкий. На заказ делали?
Трофей. Принадлежал польскому шеволежеру. Кавалерийская модель, у французов карабином называется. Обратили внимание, что крепления для штыка нет? Получите такие же. Офицеру штык ни чему.
Жаль, что заряжать долго, вздыхает Козлов. Пока забьешь молотком пулю
Мы не забиваем, улыбаюсь. Пули у нас особенные, продолговатые. При выстреле ее распирает пороховыми газами и вдавливает в нарезы. Одно плохо: те быстро забиваются свинцом. Но есть ершики из медной проволоки для очистки. Наловчитесь. Зато бросил пулю в ствол, прижал шомполом и пали. А теперь идемте к батальону, господа. Видите, уже построили? Представлю вас офицерам и нижним чинам. Осталось только распределить по ротам.
Можно мне к командиру, который неграмотен? вскакивает Тутолмин.
Почему к нему? удивляюсь.
Научу его читать и писать, выпаливает прапорщик. У меня это хорошо получается, господин капитан, младших братьев учил. Отец хвалил.
Он краснеет. Ну, да, похвастался. Однако молодец.
Похвально, Леонид Ильич. Постарайтесь научить. Неграмотные офицеры в батальоне не нужны. Пойдете в третью роту. Козлов в первую, Плетнев во вторую.
Слушаемся, господин капитан! отвечает пара, вскакивая.
Встаю и сам.
А вы расскажете нам, господин капитан, за что орден получили? влезает Тутолмин.
Расскажу, киваю. Как-нибудь потом.
Поздним вечером юные офицеры лежали на матрасах в выделенной для них палатке и тихо разговаривали, обсуждая события прошедшего дня.
Ну что, господа прапорщики, поинтересовался Козлов, как вам показался полк и командиры?
Ты о Спешневе или Руцком? уточнил Тутолмин.
Обоих. О ротных тоже.
По-моему нам повезло, сказал Тутолмин.
Объясни, потребовал Козлов.
Когда в штабе дивизии сказали, что пойдем в номерной[13] егерский полк, я, признаться, расстроился, продолжил Тутолмин. Чего хорошего там ждать, думал. А здесь поговорил с ротным, унтерами и понял, что ошибался. Геройский полк, и офицеры такие же. Полковой командир эту кампанию ротным начинал в чине штабс-капитана. Под Салтановкой храбро бился, две трети людей потерял и отбился от полка, оказавшись в тылу неприятеля. Выводил роту к Смоленску. По пути егеря подобрали Руцкого, найдя того при дороге с разрубленной головой и совсем голым.
Да ну! приподнялся на локтях Козлов. Это кто ж его так?
Французские гусары. Рубанули саблей по голове и обобрали до нитки.
Вот нехристи! Офицера!
Он тогда статским был. Наш батальонный командир лекарь по образованию, в Могилеве практиковал. С приходом французов убежал из города и направился к своим. Гусары догнали.
Невероятно! потрясенно сказал Козлов. Как же он из лекарей в офицеры пробился, да еще в такие чины?
Государь пожаловал за подвиги. Руцкий еще на пути к Смоленску показал себя знающим в военном деле. Не доходя до города, егеря Спешнева побили роту польских шеволежеров да так, что почти никто не ушел. Штуцера, что нам выдали, с поляков взяты. А придумал, как их побить, Руцкий. Предложил заманить в засаду и покрошить. Так и вышло. Пушки видели? Трофейные, тоже Руцкий захватил. Егеря Спешнева славно бились под Смоленском и в самом городе, затем на Семеновских флешах под Бородино. Орден нашему батальонному командиру за это дело пожаловали.
Государь пожаловал за подвиги. Руцкий еще на пути к Смоленску показал себя знающим в военном деле. Не доходя до города, егеря Спешнева побили роту польских шеволежеров да так, что почти никто не ушел. Штуцера, что нам выдали, с поляков взяты. А придумал, как их побить, Руцкий. Предложил заманить в засаду и покрошить. Так и вышло. Пушки видели? Трофейные, тоже Руцкий захватил. Егеря Спешнева славно бились под Смоленском и в самом городе, затем на Семеновских флешах под Бородино. Орден нашему батальонному командиру за это дело пожаловали.
А что ж остальных обошли? удивился Козлов.
Чинами взяли. Спешнев ныне подполковник, хотя три месяца тому в штабс-капитанах ходил. Твой ротный подпоручик, а перед Бородино был прапорщиком, до того и вовсе фельдфебелем.