Может, пора уже ввести в стандартную практику героев-писателей разговоры во сне? Тогда бы многие физические, мотивационные и мыслительные процессы выглядели бы пусть двояко (параллельная реальность), но хотя бы были объяснимы.
Тут очевиден некий оксюморон, который, при будущей перфекции, хотелось бы видеть отрегулированным.
Но! Даже и не думайте отвлекать автора на формулирование ответов: причина 1 и единственная такая: должна же существовать хоть какая-нибудь прилично замаскированная внутрикнижная тайна!
Видимо так оно и было. А, может быть, и нет. Так как в голову к автору мы влезть не сможем. А если попробуем, то можем схлопотать пилюлю. Ибо автор не самоубийца и сам себе мертвящих пилюль не выписывает: ибо «тот автор» и «этот», пишущий данный прескриптум, это практически одно и то же лицо.
Разделяет «того» и «этого» авторов лишь время. Время творческого взросления. Когда второй взрослый за первого вьюноша не отвечает.
Это примерно так же, как Стивен Дедал и мистер Блум в Улиссе, только не внутри книги персонажно-прототипическим образом, а в реальности.
И ещё одна маленькая деталюшка: взрослый автор за ошибки «детства» не отвечает: это как бы разные люди. Они с довольно разными внутренними творческими платформами, хоть бы даже одно родилось из другого, из одного теста, как говорится. Это как близнецы, которые выползли на свет с разницей лет в полста, но притом с одинаковыми фэйсами и всем остальным.
Ей богу оксюморон!
Думаю, что при глобальной Перфекции, которая предстоит, и уже даже обдумывается «дата отлёта» в эту длительную командировку, когда уже нельзя будет повернуть командировочный самолёт взад-пятки», все неточности и явные ляпсусы исчезнут.
Литературные лохмотья с наспех притороченными заплатами, вполне возможно, заменятся на ладно скроенный костюмчик, который придётся по нраву: как читателям, может и автору, доселе страдающему от наготы.
А также мокнущему под дождём критики.
А также битому друзьями-товарищами, так как у друзей, по их твёрдому убеждению, талантливых товарищей, уж не говоря о гениальных, в принципе и априори не может быть.
Иначе товарищу другу станет за себя обидно.
***
Итак, от Трёхголового Ника одно только зло.
Но, это далеко не самое главное зло данного уникальнейшего героя-антагониста.
Он фактом своего рождения в мозгу отдельного писаки (может он полный г-н Шизо?) нарушает равновесие не только отдельно взятой книги, а аж ВСЕЙ ВСЕЙ ВСЕЙ мировой литературы (!!!)
Кафка морщится. Борхесы, Коэльо, Лавкрафты, Джойсы, Стивенкинги отдыхают.
Такого в литературе никогда не было:
Автор графоманит не по правилам графомании! кричат.
Это самый настоящий маргинализм в графомании!
Он изобразил в своей туповатой книжке идеал графомана! Он стрекозёл! И осёл (устало).
Это насмешка над литературой. Он хуже любого Сорокина, когда тот стебёт. Таковский ему руки не подаст.
Он кладёт заминированный камень в здание литературы. Какой молодец! подпись: изд-во «Вестник Дьявола».
***
От термина «графомания» и без всех этих внутренних выдумок веет дурдомом энд импульсным невротизмом последней степени.
Мы это знаем (если написать в предисловии) или догадываемся по ходу дела (так как предисловие мы (я) не напишем. Мы (я) не равны полным дуракам и одному дурню.
Однако: тем книжка веселее.
Есть ещё одна внутрикнижная путаница.
Она заключается в том, что книга пишется то от лица всезнающего автора (в чистом и обыкновенном виде), а то и от некого Чена Джу, который да будет вам известно является будто бы литературным прототипом-двойником героя Полутуземского Кирьяна Егорыча, являющегося одним из путешественников, а также автором той книги, которая пишется по следам путешествия внутри самой книги.
Известен такой жанр, когда в книге пишется про писателя, который в книге пишет свою книгу, в которой очередной по счёту книжный писатель пишет свою очередную книгу и так далее. Ну, словом, сказка про белого бычка или про попа и собаку. Или эффект двух зеркал, поставленных друг против друга, если ближе к жизни. Вот что-то вроде этого.
И он (полугерой-полувредный полуантагонист Полутуземский на то и фамилия такая половинчатая), сочиняя свою «книжную книгу», в свою очередь имеет прототипом реального автора.4
И он (полугерой-полувредный полуантагонист Полутуземский на то и фамилия такая половинчатая), сочиняя свою «книжную книгу», в свою очередь имеет прототипом реального автора.4
Как вам такие перекрёстные перевёртыши?
Выживший из молодости Джон Барт тупо в попе темнокожего! Его затмили, но пусть он не обижается. Это грубоватая шуточка над уважаемым человеком.
***
Будет время, и всё станет как надо.
А не будет его, то всё останется таким, как было. И это ни на грамм не умалит прочих вполне «графоманских» достоинств, о чём автор постоянно трезвонит во все колокола, и что является скорее особенностью супериндивидуального жанра, нежели позицией неисправимого двоечника.
Жанр «псевдографомании» так и хочется, ей богу, снабдить двумя парами квадратных и фигурных скобок такое количество в нём перевёртышей.
Иногда факт «неоконченности сюжета», которого /сюжета/, кстати сказать, как бы и нет совсем вовсе не считается ошибкой. Особенно, если иметь в виду, что автор, то бишь Я сам, считаю этот роман «жанром хождения», в которых сюжет, собственно, и не предполагается вовсе. Я довольствуюсь разрозненными историйками, и самим фактом хождения-путешествия, выстроенного «более-менее хронологически»5.