- А я сдал, списали меня со строевой и вот доверили кадры. Трудная это работа, судьбы людей решаем, а от этих судеб зависит боевое могущество армии...
- Так какой у нас план действий? - нахмурившись, перебил его Федор Ксенофонтович. Заметив ухмылки сослуживцев Рукатова, с неприязнью подумал: "Догадываются же, что за фрукт с ними работает, а терпят..."
- Значит, так. - С лица Рукатова смыло улыбку, и он уставился перед собой остекленевшим взглядом. - Сейчас я вас сопровожу к начальнику нашего отдела, а он уже по инстанции... Командира корпуса может пожелать принять и нарком.
- А где хоть штаб корпуса дислоцируется? - поинтересовался Федор Ксенофонтович.
- Там где-то, в Барановичской области. - Рукатов беспомощно оглянулся на сослуживцев.
- В Крашанах, - подсказал кто-то.
Когда шли по мрачному коридору, Рукатов вдруг таинственно зашептал:
- Федор Ксенофонтович, если хотите, можно вас оставить в Московском округе. На такой же должности!.. Я ведь в курсе: у вас Ольга Васильевна почками хворает, а дочка, кажется, десятилетку должна была окончить...
"Все знает, подлец", - с досадой подумал Чумаков.
- Я начальству говорил, - преданно добавил Рукатов. - Стоит вам только намекнуть...
- Нет, товарищ Рукатов. В армии должностей себе не выбирают.
Остановились у двери с табличкой "Полковник Микофин С. Ф.".
- Семен Филонович? - удивился Чумаков, указывая на табличку.
- А вы разве не знали, что он мой начальник? - каким-то вдруг деревянным голосом ответил Рукатов, и даже в полумраке коридора можно было разглядеть его помертвевшие глаза. - Мы именно к нему. Он ждет.
Федор Ксенофонтович все понял и решительно открыл дверь.
За столом сидел постаревший и полысевший Сеня Микофин... полковник Микофин... Сколько лет не виделись!
Микофин поднял голову и тут же, засветившись радостью, вскочил:
- Заходи, дружище! Жду не дождусь!
Обнялись, расцеловались.
- Можете быть свободны, - сказал Микофин Рукатову, не глядя на него.
- Ты давно работаешь в наркомате? - не мог прийти в себя от такой неожиданной встречи Чумаков.
- Уже два года. И все удивляюсь, почему не заходишь. Бываешь же в Москве?
- Не знал, что ты тут!
- Как не знал?! А Рукатов?.. Он о тебе мне все докладывает... Слушай, Федор, ну и удружил ты мне с этим Рукатовым!
- Я? Каким образом?
- В позапрошлом году прислали мне его в отдел на вакантную должность. Знакомлюсь с "личным делом", читаю характеристику, подписанную тобой еще в двадцать пятом. Ну, думаю, раз Федя Чумаков хвалит, значит, человек стоящий. Воспитанник твой, батальоном под твоим началом командовал. Вот и взял. А оказалось, дрянь человек, будем увольнять из армии.
- Мать моя родна-ая! - Федор Ксенофонтович отмахнулся рукой и зашелся удушливым смешком. - Помилуй меня бог от таких воспитанников! Я горючими слезами плакал от него!..
Не чаял генерал Чумаков, что ему придется еще немало и с большой горечью размышлять над тем, откуда берутся рукатовы, рождаются ли они как закономерность в сложностях человеческого бытия, всплывают ли на поверхность в особых условиях, когда поток жизни устремляется по новому руслу, взвихривая все дремлющее на пути, или ими становятся духовные уродцы, наглеющие при попустительстве общества... Сложна и извилиста иная судьба человеческая.
3
Осененный деревьями Гоголевский бульвар томился в солнечном жару июньского дня. Генерал Чумаков, выйдя за могучую стену, отделявшую строгий комплекс зданий Наркомата обороны от бульвара, покосился на манящую тень за решетчатой оградой и вытер вспотевший затылок. Хотелось немного посидеть на бульваре, собраться с мыслями.