Маша, собери мне саквояж походный, едва успев войти в квартиру, огорошил Гуров неожиданной новостью жену. Я сегодня вечером уезжаю.
Вот тебе раз! Что за срочность такая? Покушение на президента?
Почти. Вопрос национальной безопасности, слегка усмехнулся Лев, вспомнив озабоченное лицо Орлова. Быстренько меня покорми, да, пожалуй, и отправлюсь. Скоро поезд, нужно успеть.
Ты хоть скажи, куда едешь. Или военная тайна?
Нет, почему тайна? На авиабазу в Покровск. Там чтото количество убийств на единицу летного состава все мыслимые нормы превысило. Орлов отправил разбираться.
Правильно, больше ведь некому.
Не сердись. Я отбрыкивался как мог, но, видно, судьба.
Не иначе.
Саркастически усмехнувшись, Мария пошла собирать «походный саквояж», а Гуров остался за столом, торопливо доедая картофельное пюре.
Времени до отхода поезда и впрямь оставалось немного. Он вызвал такси и, чмокнув на прощание жену, отправился на вокзал.
В купе, кроме самого Гурова, ехал только один пассажир. Это был пожилой, совсем не общительный мужчина, который почти сразу лег спать.
Довольный, что ему достался такой ненавязчивый сосед, Лев вытащил наконец дождавшуюся своего часа папку. Перебирая находившиеся там документы, он принялся внимательно изучать дело об убийстве, которое предстояло ему расследовать повторно, по следам покровских оперативников.
О том, что местом преступления на сей раз явилась кабина вертолета, он уже знал из рассказа Орлова, поэтому протокол осмотра читал бегло, фиксируя лишь основные моменты. Но на самой середине бесконечноподробного описания кабины сбавил скорость и стал читать внимательнее.
«множественные повреждения приборов, а также наличие инородных фрагментов указывают на использование взрывного устройства. В связи с характером повреждений определить тип устройства не представляется возможным».
То есть это что же получается? вслух недоуменно проговорил Лев. Получается, что этот инженер сначала бомбу заложил, а потом еще и ножом пырнул ненавистного начальника? Хм. Занятно. Это как же нужно было человека довести.
Но ответом на этот риторический вопрос был только храп, донесшийся с верхней полки, и он стал читать дальше.
Если верить протоколам, убийца был задержан на месте преступления. Он находился тут же, в кабине вертолета, причем пребывал в «неадекватном состоянии» и, повидимому, не собирался никуда убегать.
Это был некто Китаев Максим Юрьевич, служивший в той же части и выполнявший обязанности авиаинженера. Поскольку убийцу взяли с поличным, за протоколом осмотра сразу же следовал протокол допроса.
Китаев все отрицал. Он утверждал, что понятия не имеет, откуда на ноже могли взяться его отпечатки, говорил, что ничего не знает ни о какой бомбе. Единственный пункт, по которому следователям удалось получить подтверждение, это взаимная неприязнь между ним и бывшим командиром части. Здесь Китаев отказываться не стал, но и в подробности не вдавался. На вопросы отвечал коротко и с явной неохотой, которая просматривалась даже сквозь сухие протокольные строки.
Относительно причины, по которой он оказался в кабине вертолета, авиаинженер тоже высказался несколько странно.
Он утверждал, что пошел туда, выполняя распоряжение Курбанского, чтобы протестировать гидросистему «Ми8», в которой, по утверждению последнего, имелись неполадки. На замечание о том, что подобные функции входят скорее в обязанности техников, а не авиаинженеров, Китаев ответил, что выполнял приказание старшего по званию. А приказы не обсуждаются.
Так было записано в протоколе. Но, вникнув в смысл этой фразы, Лев решил, что следователь, проводивший допрос, повидимому здесь многое смягчил.
Кем бы ни был этот «старший по званию», заставлять дипломированного специалиста выполнять неквалифицированную работу по меньшей мере странно. А если учесть «личные счеты», о которых в разговоре упоминал Орлов и от которых не отказывался и сам Китаев, тогда подтекст этой отредактированной фразы становился понятен.
«Похоже, эксплуатировал парня по полной, думал Гуров. Пускай и пониженный в должности, но для негото этот Курбанский так и остался начальником. «Старшим по званию» во всех смыслах. Так что при желании «сладкую жизнь» мог устроить очень легко. И желание это у него, похоже, имелось. Чем же он ему так досадил, этот Китаев?»
Следователя, который допрашивал Китаева, этот вопрос, видимо, тоже интересовал, так как вскоре полковник обнаружил его в протоколе. Но ответ подозреваемого снова не порадовал подробностями.
«Не сумел свои грехи на меня свалить, поэтому и мстил», прочитал Гуров загадочную фразу.
Что эти слова означают, следователю выяснить не удалось. На все уточняющие вопросы Китаев отделывался не менее загадочным: «Спросите у своих коллег».
Полковник не удивился тому, что, задав еще несколько незначительных вопросов, следователь закончил допрос. В подобных «упорных» случаях он и сам не всегда находил способ вытянуть информацию.
Да и о чем еще было спрашивать? Каковы бы ни были отношения Китаева с бывшим командиром части, факт остается фактом парня взяли с поличным на месте преступления. Все яснее ясного, и, в сущности, надо было только соблюсти формальности, необходимые для передачи дела в суд.