Не верю, буркнул Хрон. И допил «бальзам».
Всякое бывает, рассудительно заметил Азарод.
Вот скажи, Ефимыч, не унимался Хрон. Существуют они, эти иерархи? Или нет? Ты из нас самый опытный. Вот и скажи.
Не скажу, отрезал Ефимыч.
И все. Накатило что-то на старика
Так, Рамон, как всегда, оказался силой, пресекающей споры. Кончаем дебаты. Кто поедет?
Мумик издал неопределенный звук.
Ты спи. И ты, Хрон, тоже. Состав такой: я, Леа, Ефимыч. Вопросы? Возражения?
Молчание.
Ждете до завтрашнего утра. Максимум. Не возвращаемся снимаетесь. Действовать будете по обстановке.
Сказав это, Рамон направился к джипу.
Проселочная дорога петляла меж деревьев, словно лента Мёбиуса. Рамон, сидевший за рулем, уже начал сомневаться, что «трасса» вообще куда- либо ведет.
Ефимыч, ты уверен, что мы тут проезжали?
Кадилов чиркнул спичкой. В салоне завоняло «беломором».
Ясен пень.
Рамон опустил стекло.
Наконец, они выбрались на шоссе. Неровное, в выбоинах, украшенное гнутым, насквозь проржавевшим дорожным знаком. Краска слезла, Рамон не смог разобрать, что знак означает. Леа спал.
Джип повернул на восток.
Глупо как все, Ефимыч, сказал Рамон. Ведь мы не за этим сюда пришли. Не убегать.
А зачем?
Дорога, прямая как стрела, упиралась в горизонт. Рамон ехал на шестидесяти километрах. Не хотел рисковать.
Я наемник, Ефимыч. В моем мире есть посредник, он знает все о вратах и соседних слоях. Через него меня нанимают. Выполнив задачу, я возвращаюсь домой. Тратить деньги. Сейчас я работаю на Форт. Полина тоже. Мы из одного мира.
Кадилов докурил сигарету и выбросил бычок. В окно.
И ты, Никита, никогда не был в оккупированных слоях?
Рамон покачал головой.
Ясно. Только авангарды.
Вроде того. А ты?
По-всякому.
Я хотел сказать сейчас.
А Кадилов на некоторое время задумался. Иисус сказал мне: иди в сей край, истребляй нечисть.
Я серьезно.
И я. Видишь ли, Никита, у оккупированных реальностей нет будущего. Лишь надежда. Они собирают отовсюду таких, как мы. Отдают последнее. Форт их последний шанс. Собрать армию и двинуться в крестовый поход. Вернуть свое. Пусть не все. И не сразу. Ты приехал за деньгами. А я просто должен был. Понимаешь?
Кажется, да.
Переверты как саранча. Они рвутся во все параллели, вытесняют наш вид. Замещают собой. А здесь они сломают себе зубы.
Почему?
Ефимыч достал еще одну сигарету.
Командование Форта хочет открыть врата. У себя. Для этого нужно несколько человек, сильных магов. Представителей разных каст. Один из них я. И, возможно, Азарод.
Рамон сбросил скорость до пятидесяти. Трасса была отвратительной.
И что? В Форт начнут стекаться добровольцы?
Не то слово. Формирования. Если мы победим тут, опробуем схему на других слоях.
Рамон кивнул. Предстоящее побоище его не вдохновляло. Слишком смахивает на тупую мясорубку. Оборотни действуют умнее. Да и не под силу Форту собрать такую армию. Это индустриальный мир. До вторжения здесь жило несколько миллиардов людей. Пусть остался миллиард. Пятьсот миллионов. Все равно слишком много.
Не прокатит.
Ефимыч выпустил дымное колечко.
Ты плохо знаешь врага, Никита. Переверты неорганизованны. Они атакуют стаей, как звери. Они и есть звери. Тактическое мышление у них недоразвито, поступками правят инстинкты.
Рамон фыркнул.
Однажды мне довелось держать оборону в заброшенном доме. Пятнадцать человек, все вооружены. Мы контролировали дверь, чердак, окна второго этажа. На первом заколотили все щели, настроили баррикад из мебели. Твари забрались на крышу с соседнего дома, спрыгнули на балкон и загрызли двоих наших. Затем попали внутрь Уцелели немногие.
Надо было поставить автоматчика на крыше.
Рамон не ответил.
Машина въехала на мост. За ограждением в ярких солнечных лучах серебрился левый приток Нимана. На карте он назывался Потаром. Дальше дорога шла под уклон, сворачивала и
Рамон резко ударил по тормозам.
Взвизгнула резина.
Машина остановилась. Проснулся Леа, непонимающе уставился в боковое стекло.
Дорожные работы, констатировал Кадилов.
В трех метрах от «чероки» начинался котлован. Шоссе перерыли, куски взломанного асфальта торчали подобно кривым зубам доисторического монстра. Почти к самым колесам тянулись глубокие трещины. Груды вывороченного желтого песка вперемешку со щебенкой дополняли пейзаж. А для надежности неведомые ремонтники свалили парочку сосен, перечеркивавших саму мысль о том, чтобы проехать по настилу. Справа вздымался холм, слева зловещий катаклизм нагромоздил залежи бурелома.
Рамон отъехал с десяток метров на задней передаче и заглушил мотор. В зеркальце заднего вида отражалось внимательное лицо Ефимыча и приготовленный им к употреблению обрез. Правая рука Рамона, пошарив по пустому переднему сиденью, наткнулась на «аграм». Молодой китаец застыл, вслушиваясь в тишину, нарушаемую лишь стрекотом сверчков у обочины.
Копали недавно, сказал Ефимыч.
Вижу.
Помедлив, Рамон открыл дверцу и выбрался из джипа, держа пистолет на уровне живота.
Ничто не вторгалось в утреннюю идиллию.
Рамон осторожно приблизился к краю котлована. Никаких труб, разумеется, на дне не было. Впрочем, как и стен древних поселений.