Дожидайтесь командующего и воюйте.
- А вы? - удивленно спросил Кудинов.
- А я поеду на Арабатскую Стрелку, раз у вас там все в порядке.
Он сказал это с грубоватой иронией, к которой Лопатин начинал привыкать,- она означала, что Пантелеев ни на грош не верит в тот порядок, о котором ему доложил генерал.
- А может быть, позавтракаете в ожидании приезда командующего - там, на хуторе, у меня все приготовлено, а, Андрей Семенович?
Кудинов гостеприимно повел рукой в сторону белевшего на бугре хуторка. Он был зол на Пантелеева, но желание загладить вчерашнее было сильнее обиды.
- Нет уж, поеду. Спасибо, - буркнул Пантелеев. - А позавтракать все ж таки надо, - зевая и потягиваясь, сказал он вскоре после того, как они отъехали от кудиновского штаба. - Вы кушали?
Лопатин подумал, что этот вопрос относится к нему, и хотел ответить, но, оказывается, Пантелеев спросил не его, а шофера.
- Немножко подзаправился, - ответил шофер.
- На немножко далеко не уедешь, - сказал Пантелеев и обратился на этот раз уже к Лопатину:
- А вы?
- Не успел, - сказал Лопатин.
- И мы с Велиховым тоже не завтракали, - кивнул Пантелеев на адъютанта. - Я у Кудимова отказался - боялся, что хоть и на хуторе, а все же куда-нибудь в щель засадит. Сворачивайте к копне, вон к той, дальней... показал он шоферу.
Машина стала и теин огромной копны сена. Высоко над степью кружился немецкий разведчик. С разных сторон по нему лениво постреливали из пулеметов и винтовок.
Велихов открыл чемоданчик, раскинул на сене салфетку, достал помидоры, огурцы, хлеб, крутые яйца и термос с чаем. Разложив все на салфетке, он подошел к шоферу и стал злым, хорошо слышным шепотом снова, как в Симферополе, пилить его, требуя, чтобы тот развернул машину не так, как она стоит, а как-то по-другому, чтобы она стояла на ходу и ее не было видно сверху. Во всем этом не было никакой необходимости - и тени копны машины сверху и так не было видно, а в открытой степи она, как ее ни поверни, все равно стояла на ходу.
Пантелеев достал из чемоданчика пузырек с тройным одеколоном, вытер руки сначала одеколоном, потом насухо платком и сел. Нарезая ломтями хлеб и толстыми ломкими пальцами быстро очищал одно за другим яйца, он прислушивался к разговору.
Наконец обиженный шофер не выдержал и огрызнулся.
Лопатин смотрел на сидевшего рядом с ним Пантелеева - ему было интересно, как тот поступит.
Пантелеев дочистил последнее яйцо и сложил скорлупу в обрывок газеты:
- Давайте кушать.
Велихов подошел и сел, а шофер обиженно отошел в сторону, сделав вид, что предложение Пантелеева к нему не относится.
- А вы, - сказал Пантелеев, - идите кушать!
- Нет, спасибо, - ответил шофер. - Я не хочу кушать. Но могу.
- Почему же не можете? Со мной не хотите, что ли? - спросил Пантелеев, расстегивая воротничок и поудобнее примащиваясь на охапке сена.
- С вами я могу, а с ними не хочу. - Шофер пальцем показал на адъютанта.
- Тут я, а не он хозяин, - сказал Пантелеев. - Стол-то мой, раз я зову, давайте кушать.
Шофер покосился на адъютанта, подошел и присел на корточки рядом с Лопатиным.
Завтракали минут двадцать. Еле видные в небе разведчики теперь гудели сразу в нескольких местах, в небе лопались белые шарики зенитных разрывов.
- Вы на Западном фронте были? - поглядев на небо, спросил Лопатина Пантелеев.
- Был с июня до августа.
- А я до сентября. Я здесь неделю всего. - Пантелеев снова посмотрел на небо. - Там, на Западном, на это уже и внимания не обращают, а здесь в щели лезут. Дело привычки; но, пока один привыкает, другого уже убивают. Так и вертится чертово колесо... Собирай, Велихов, да поедем, - кивнул он на салфетку и оставшуюся еду.