Забирай, сказал Серега, протягивая прапорщику ведро.
Во, Зубков радостно взял ведро, ништяк
И пошел по парку к своему взводу.
Принес? спросил его Савостин.
Принес, ответил Зубков.
А что так долго?
У Барабаша накладную пока подписал, да потом ротный рапорт на списание старого клиренса пока написал. Да, ротный сказал, что вы ему бутылку должны, за то, что он списал старый клиренс.
Придется ставить, вздохнул Савостин, ужасаясь, как трансформировалась его безобидная шутка.
Давай сюда! сказал я Зубкову, и тот подал мне на танк это ведро.
Хоть какая-то от тебя польза, вздохнул Савостин, видя, как Зубков снова уселся на пожарный ящик с песком.
Я с Саней переглянулся. Новый прапор так ничего и не понял
К вечеру, пряча от Зубкова глаза, хохотала вся база.
Время от времени с собой на службу я носил газобаллонный пистолет «Корнет» стрелял из него белок. Белки уже сменили шкуру на зимнюю и вполне годились для отстрела. Они бесстрашно спускались по веткам вниз, и я из этого полуигрушечного пистолета метров с шести валил их одну за другой. И вот, как-то свалив с дерева очередную белку, я достал нож и вместе со своим корифаном Коляном стал снимать с неё шкуру. Зубков, увидев это дело, подошел ко мне:
Ты что делаешь, это же браконьерство белочки такие хорошенькие
Да иди ты, отмахнулся я.
Уже прошло то время когда Зубков, звоня домой в Тверь по телефону, рассказывал что «тигры и медведи так и ходят по городу, а белок кормлю с рук», иказалось, что он уже должен был понять, что Дальний Восток это совсем не то, что представляет себе средний обыватель западной части России. А вот, поди, ж ты
А ты ее зачем это
Из шкурок шапку жене сошью, соврал я. Если честно, то была мысль сшить рукавицы, но потом все мои шкурки погибли от стараний моли, так и не дождавшись своего звездного часа.
Ты так ловко их разделываешь, через несколько минут наблюдения за моими действиями, сказал Зубков.
Так ведь зимой почитай каждую неделю на охоту хожу, соврал я.
Был конец ноября, и снег уже лежал вовсю.
А куда ты на охоту ходишь? спросил меня Леха Зубков.
Да вон, я махнул рукой в сторону, где забор части выходил на тайгу. Беру свою двустволку и после караула иду в тайгу.
А далеко ходишь? спросил Зубков.
Да нет. Зачем далеко ходить? Тут и рядом зверья валом
Колян все время разговора молчал и только сейчас вставил:
А помнишь, как в том году кабан прямо сюда в часть зашел? Мы тогда шашлыков из него обожрались, да и мяса на месяц хватило. Я даже паек в части не брал
Конечно помню, кивнул я.
У Зубкова загорелись глаза.
Через пару дней наша рота стояла в карауле. На вышке Колян чего-то испугался и передернул затвор автомата, а когда в валенках и караульном тулупе (плюс к этому бронежилет и каска) спускался с вышки, каким-то образом зацепился спусковым крючком за торчащую проволоку противогранатной сетки. Было уже часов полодиннадцатого ночи, и как раз в этот момент народ в караулке вышел покурить.
Очередь в три патрона не услышать было невозможно. Объявили «караул в ружье», и разводящий прапорщик Зубков с бодрствующей сменой побежал на место происшествия.
Я был в отдыхающей и поэтому остался в караулке на связи. Начальником караула был Савостин. С поста позвонил Колян и обрисовал ситуацию. Савостин успокоился, а я нет. Я быстро по телефону проинструктировал Коляна, и пока Зубков с караулом добежал до третьего поста, часовой уже знал, что говорить.
После всех этих «стой, кто идет?» Зубков подошел к Коляну:
Чего стрелял? Нападение?
Да нет, Колян изобразил на лице полное безразличие: Кабан к забору подошел, вот я его и полоснул. Завтра с караула сменюсь, заберу тушу
А где он? глаза у Зубкова загорелись.
Да где-то там валяется. Может, метров на сто ушел, но не дальше я ему крепко засадил
После возвращения с постов, Зубков через несколько минут куда-то засобирался снял с пояса кобуру, снова одел бушлат.
Я пойду домой схожу, сказал он Савостину. На ужин
Ты же уже ходил, отозвался Саня.
Я тогда не успел приготовить
До смены оставалось минут сорок в принципе он успевал, и мотивов отказа как бы не было.
Иди, сказал Савостин. Только быстро.
Тот пулей побежал в начале к домам офицерского состава, которые находились от караулки метрах в ста, но потом свернул по дороге в сторону постов, подошел кзабору, и перелез через него.
Я позвонил на пост и предупредил Коляна, что Зубков пошел в его сторону с внешней стороны. Чтобы тот с перепугу не расстрелял его.
Через пять минут Колян перезвонил и сказал, что Зубков бродит за забором между деревьев. Стало ясно, что он ищет подстреленного кабана. Минут через тридцать Зубков вернулся.
Поел? спросил Савостин.
Угу, невнятно кивнул Зубков.
Понятно, что наутро, после смены, он первым делом снова побежал туда. Весь день он почему-то ходил хмурый.
Через два месяца службы Савостин взмолился перед ротным, и Зубкова перевели в третий взвод. Еще через месяц его перевели в первый взвод. Потом в течение полугода он побывал во всех остальных взводах второй и третьей роты. Примерно через год после начала службы командование базы, наконец, нашло ему место.