Залез в душ и обнаружил, что похудел. И довольно сильно похудел, аж на пятнадцать килограмм. Понятно, что так худеют только выжившие под налётом короновируса. С таким-то жаром, который несколько дней только сбивали антибиотиками и прочими препаратами но это уже не интересно.
А погода на улице просто сказка. Сейчас бы зайти в лесок, да расположиться там шашлычки, дамы, водочка. И всё это под гитарку. И под костерок. Ну, понятно, что без костерка и шашлычки могут не выйти, как надо. Однако вместо этого приходится долечиваться в ковид-центре, а затем, думать, что делать дальше. По моим расчётам, можно написать небольшой бульварный романчик и надеяться, что уже никогда не придётся бегать по этим фабрикам и прочим рабочим местам, лишь бы денег хватало на жизнь.
Ещё я обнаружил, что спать по долгу не могу. Такое чувство, словно боюсь проспать нечто такое, или куда-нибудь опоздать. Хотя, куда я, собственно говоря, могу опоздать, если не на больничный обед или ужин.
Если бы я мог лежать здесь целый месяц, я бы начал вполне успешную карьеру писателя. За такое время можно много чего написать и опубликовать, если присутствует желание это делать. У меня оно присутствует. Мешают только медицинские сёстры и врачи.
Хотел написать, что всё это было написано под капельницей, но ведь и так понятно, что в таком положении невозможно будет сидеть удобно за компьютером и думать, о чём-то осмысленном.
С другой стороны, советчиков всегда столько, успевай распорядиться советами. Где вы видели осмысленных писателей? Булгаков он насколько процентов осмысленный? Вот. А мне говорят нечто обратное, противоположным следом направляют.
Ну, это, дескать, для того, чтобы тебя уже сейчас легче было читать и ни от кого прятаться не пришлось. Прятаться мне и так не придётся. Всё-таки, мы живём в современном мире. За хорошие стихи никто наказывать не собирается. А вот за иные провинности, хотя бы, например, курения в больничном туалете, это да. Уже проверено и одобрено. Однако всё равно находятся люди, которые стремятся этот запрет нарушить. Хотя, достаточно спуститься на улицу, чтобы курить, как все.
Соседу по койке вырезали половину кишок. Врач говорит, что через полгода он уже забудет.
Понятно, что и вонь и человек не может нормально встать с постели. А один тут умный в отдельную палату перелёг. За соответствующую плату. Вот это и называется осмысленно.
Хочешь, всю ночь можешь писать. Тебе здесь всё равно делать нечего. Но сил не хватает и так. Немного поработал над книгой, сразу усталость и в сон клонит. Кстати, сон очень хороший получается, когда пишешь.
У меня бывают моменты, и довольно часто, когда я абсолютно не готов к чтению, особенно старой доброй классики. Видимо потому, что мне более хочется послушать музыку или хорошую весёлую песню, нежели путаться в тяжёлых размышлениях. А их, как правило, всегда огромное количество в книгах, которые даже были написаны не мной, а другим, более округлым автором.
Один из выдающихся мыслителей и психотерапевтов заявил, что музыка в жизни имеет куда более огромный смысл, чем мы могли бы себе представить. Это, конечно, правда, поскольку нет на свете ни одного человека, который бы не любил музыку. Даже, если она весьма дурно слита.
С другой стороны, если подумать, то текст тоже имеет за собой музыкальное звучание. Ведь основа языка это медь. Медный текст, я пишу без всякого сомнения, определяя звучание говорящего человека. В письменной речи невозможно выделить шипение, шёпот, звонкость языка, если не использовать специальные для этого символы. А представьте, как красиво бы могло звучать написанное, если его правильно прочесть, именно в том духовом тембре, в котором его прописывал автор. То, как он слышал слово. То, какой образ это слово в нём возбуждало.
И вот, представьте себе ещё такую картину, когда ты лирически настроен на повествование, на пение своей души, пусть даже ваше тело сейчас находится в больнице, и многое противоречит влиянию разума, влиянию поэтической мысли, которая для некоторых оказывается живой, но ля автора сочинившего, она всегда будет оставаться пустышкой. Просто потому, что он уже её отпел.
А в чистой музыке всегда сохраняется живой интерес к звучанию. Однако слова тоже звучат. Стало быть, к ним тоже надолго сохраняется живой интерес. И если бы это было не так, то многие книги быстро забывались.
С другой ещё стороны, если мысль разогнать до такого состояния, где она уже перестаёт быть осмысленным и последовательным, то это уже получается закодированный текст. Он имеет под собой лишь основу чистое звучание. Плотное звучание текста.
В этот момент, разумеется, вошла в палату медсестра и принялась возмущаться. Она права, конечно, надо заботиться о пациентах, надо им напоминать, чтобы они во-время принимали таблетки, во-время принимали ужин, обед и завтрак. Однако она слишком крикливая оказалась.
А мне осталось лишь дождаться своей капельницы и подготовиться ко сну. Хотя спать мне больше хочется днём, нежели вечером. Так бы просидел всю ночь за компьютером и писал, писал, писал.
Что можно сказать о джазе, если от этой музыки невозможно отлипнуть. Много ли в ней осмысленности. Однако же она завораживает. Хотя и твёрдость характера в ней присутствует. Но самую твёрдую музыку, которую мне доводилось слышать, это музыка японского инструмента, забыл, как называется, там ещё лопаткой специальной бьют по струнам, и музыкант, во время исполнения, издаёт какие-то твёрдые, опять же, звуки, по типу «Хэй!»