При виде поспешного бегства сотрапезников капитан и стармех обменялись удивленными взглядами и, качая головой, принялись дозаправляться горючим.
Капитан Имри, рослый моряк с пронзительным взглядом голубых близоруких глаз, копной седых волос и длинной, как у пророка, бородой, был облачен в двубортную тужурку с золочеными пуговицами и широкой нашивкой коммодора королевского военно‑морского флота, которую носил незаконно, и орденскими планками в четыре ряда, которые носил по праву. Достав из привинченного к палубе контейнера бутылку виски, он налил стакан чуть не до краев, добавив туда немного воды. В эту минуту судно подбросило и накренило, но капитан Имри не пролил ни капли. Опустошив одним залпом содержимое стакана, он потянулся к трубке. Капитан Имри давно усвоил хорошие манеры.
О мистере Джерране этого я бы не сказал. Он хмуро разглядывал телячьи котлеты, брюссельскую капусту, картофель и пиво, очутившиеся у него на брюках. Но стюард был тут как тут – со свежей салфеткой и пластмассовым ведерком.
Несмотря на странно заостренный череп и широкое одутловатое лицо, Отто Джерран с первого взгляда казался человеком нормального телосложения. Но когда он вставал, выяснялось, что впечатление обманчиво: при росте менее ста шестидесяти сантиметров весил он около ста десяти килограммов. Он носил туфли на высоких каблуках и дурно сшитый костюм; шея у него отсутствовала, длинные кисти рук – нервные, ноги – необычайно маленькие. Багровый цвет лица объяснялся коронарной недостаточностью, а не вспыльчивым характером. Джерран поднял глаза на капитана Имри.
– Что за глупое упрямство, капитан! – воскликнул Джерран неестественно высоким для столь грузного мужчины голосом. – Зачем же идти навстречу этому ужасному шторму?
– Какому шторму? – искренне удивился капитан, ставя стакан на стол. Этот безобидный ветерок вы называете штормом? – Имри повернулся к мистеру Стоксу, сидевшему рядом со мной. – Баллов семь, верно, мистер Стокс? От силы – восемь, но не больше.
Налив себе рому. Стокс откинулся на спинку стула. В отличие от капитана и лицо, и череп Стокса были абсолютно голы. Сияющая лысина, худое смуглое морщинистое лицо и длинная жилистая шея делали его похожим на неопределенного возраста черепаху. Да и двигался он со скоростью черепахи.
Мистер Стокс и капитан Имри служили на тральщиках еще во время мировой войны и, уйдя десять лет назад в отставку, остались неразлучны. Иначе как «капитан Имри» и «мистер Стокс» ни один, ни другой друг к другу не обращались.
После приличествующей паузы мистер Стокс выразил свое компетентное мнение:
– Семь.
– Конечно семь, – безоговорочно согласился капитан, снова наполняя стакан. Слава Богу, что ходовую вахту на мостике несет штурман Смит, подумал я.
– Ну вот видите, мистер Джерран? Сущие пустяки, а не шторм.
Уцепившись за стол, наклонившийся под углом тридцать градусов, собеседник капитана промолчал.
– Разве это шторм? Помню, как мы с мистером Стоксом отправились рыбачить на банки близ острова Медвежий. Мы добрались туда первыми и вернулись в порт с полными трюмами. Случилось это, кажется, в двадцать восьмом году.
– В двадцать девятом, – поправил его Стокс.
– В двадцать девятом, – согласился капитан, устремив взгляд голубых глаз на Джеррана и Иоганна Хейсмана – тщедушного, бледного человечка с вечно настороженным выражением лица и не знающими ни минуты покоя руками. – Вот это был шторм! Мы вышли из Абердина на траулере, забыл его название...
– "Сильвер Харвест", – отозвался мистер Стокс.
– На «Сильвере Харвесте». Во время десятибалльного шторма поломалась машина. Два часа судно дрейфовало лагом к волне, два часа невозможно было завести на шлюпку перлинь.