Дао подорожника - Алексей Андреев

Алексей Андреев

Дао подорожника

Цветок

То, что напоминает о прошлом,

но уже никуда не годно:

художник, потерявший зрение.

(Сей-Сенагон, «Записки у изголовья»)

Когда он добрался до храма, уже смеркалось. Он вытащил фонарик и осветил белые растрескавшиеся ступени. Дверь была приоткрыта, но художник медлил, разглядывая барельеф над входом.

Добро пожаловать,  раздался вдруг голос; художник вздрогнул и опустил левую руку в карман плаща. Недалеко от входа, на низкой скамейке у стены сидел человек. Судя по голосу, пожилой.

Я сторож,  сказал старик, опережая вопрос.  Охраняю сей памятник искусства и архитектуры. Кстати, сейчас храм закрыт. Приходите утром.

 Ага.  Художник вынул руку из кармана.  Значит, все правильно. Но я представлял себе это несколько иначе.

Ага,  повторил старик, пародируя его тон.  Вы представляли себе тайное место в джунглях, куда добираются лишь самые отчаянные, чтобы увидеть Цветок.

Да-да, Цветок!

Ну, тогда вам сюда. Легенда относится именно к этой горе.

Легенда? Только не говорите мне, что Цветка не существует!

Конечно, не существует. Э-э-ох Сторож широко зевнул.  Такая же выдумка, как Моисеевы скрижали, Священный Грааль или висячий гроб Магомеда. Хотя, конечно, ближайшими аналогами следует считать сожжённый Геростратом Храм Артемиды, а также одно малоизвестное святилище в Малой Азии,  закончил он совершенно тоскливым голосом усталого экскурсовода.

Даже если это вранье Художник нетерпеливо дёрнул плечами.  Я уже притащился сюда и хочу увидеть всё своими глазами.

Он взбежал по ступенькам и положил руку на витую бронзовую ручку.

Хорошо,  сказал тогда сторож,  но я должен вас предупредить.

О чём?

Да вы не спешите. Времени у вас достаточно, а выбор серьёзный

Уверенная интонация старика заставила молодого вернуться к скамейке.

Я слушаю.

Видите ли, я вам соврал, но раз вы настаиваете Цветок действительно существует. Но тот, кто его увидит, теряет зрение. Раз уж вы поверили в первую часть легенды и приехали сюда, вам придется поверить и в продолжение, которого вы, к сожалению, не знали.

Да, я слышал, что посещение храма связано с какими-то неприятностями. Но насчёт потери зрения

Посмотрите.  Сторож махнул рукой в сторону барельефа над входом.

Художник поднял фонарик. Теперь он понял, что зацепило его внимание в первый раз. Глаза на всех лицах закрыты, хотя изображены явно живые люди: кто-то идёт, кто-то держит в руках инструменты.

Потому туда никто и не ходит,  сказал сторож.  А пожертвования, кстати, оставляют у крыльца, вон в той каменной чашке.

Художник задумчиво прошёлся вдоль стены, заглянул в чашку: там лежало несколько монет. Он вынул кошелёк и добавил две свои. Монетки громко звякнули в темноте.

А вы сами-то видели Цветок?  спросил он вдруг. Было заметно, что ему хочется навести фонарик на лицо загадочного старика, но он не делает это из вежливости.

А мне ни к чему,  ответил тот спокойно.  Я ведь не художник, «красоты любой ценой» не ищу

И чувствуя, что пришедший не очень-то ему верит, добавил:

Ну, по крайней мере, я могу пока разглядеть и ваш крупный нос, и шрам на скуле. Интересно, кастетом или так, бутылкой?

 Бутылкой. Но это давно, ещё в начал художник, и тут же остановился. Если его нос действительно можно было увидеть сейчас, то старый шрам в этих сумерках не мог бы разглядеть никто. Он снова глянул на дверь, будучи изрядно озадачен и странным сторожем, и предоставленным ему выбором. И уже почти не удивился, когда рядом хрустнула ветка, и девочка лет семи, непонятно откуда взявшаяся, весело сказала «Привет!» и села на скамейку рядом со сторожем.

Еще один пришёл?  спросила она старика.

Он уже уходит,  ответил тот и погладил её по голове.

Художник между тем продолжал водить лучом фонарика по барельефу, выхватывая из темноты каменные лица с закрытыми глазами. Потом решительно выпрямился:

Я войду туда.

Как хотите,  сказал старик.

Счастливо,  сказала девочка.

# # #

Ничего ослепляющего не произошло. Внутри маленького храма горело четыре светильника, они освещали небольшое возвышение у стены, противоположной входу. Пахло чем-то кисловатым, напоминающим человеческий пот. Около возвышения или алтаря?  запах усилился, и подойдя ближе, молодой человек заметил на алтаре цветы. Некоторые завяли, а некоторые засохли настолько, что едва не рассыпались в пыль от шума шагов. Однако ветка, лежавшая сверху, была совсем свежей. Правда, в свете факелов орхидеи не так впечатляли, как днём; художник вспомнил, что точно такие же продавали на станции звёзды ослепительно-белых лепестков с алым язычком в центре.

Стоило ради этого тащиться в такую даль? Он ещё раз пробежал лучом фонарика по странному алтарю, на всякий случай поглядел в углах там тоже было пусто и заметил ещё одну дверь, сразу за алтарем. Поспешно вскочив на возвышение и пройдя по цветам, он распахнул дверь и оказался на заднем дворе храма. Внизу в темноте лежала долина, откуда он поднялся на эту гору. Едва заметная тропинка вела обратно вниз.

Он захлопнул дверь и пошёл по тропинке, подсвечивая себе дорогу фонариком и посмеиваясь над собственной легковерностью. Тропинка незаметно превратилась в просёлочную дорогу, деревья расступились, открыв молодой месяц а он все шёл, не замечая ничего, кроме светлого пятна, прыгающего у него под ногами и иногда забегающего вперед, но недалеко батарейки садились.