Воодушевленные словами командира офицеры все как один прокричали троекратное «Ура!».
Дождавшись, пока все в палатке утихомирятся, полковой начальник уже деловым тоном продолжил:
Нашему гусарскому полку поставлена боевая задача выдвинуться в голове походной колонны и, в случае обнаружения противника, с ходу его атаковать, обеспечивая тем самым незамедлительное продвижение дивизии. Вы наверняка представляете себе, что гусарский полк, могущий вести бой в горах лишь в пешем строю, по силе огня слабее пехотной роты. Но так как спешенная конница в бою связана своими коноводами, то ее фактическая сила становится еще меньше. Поэтому наша сила во внезапности и в гусарской лихости, построенной на трезвой оценке обстановки, скоротечности и напористости боя. А это возможно лишь при наличии у штаба своевременной и полной информации о точном местонахождении, численности и вооружении противника, а также о его фортификационных сооружениях Полковник замолчал, внимательно всматриваясь в возбужденные лица офицеров. Найдя глазами Аристарха, стоящего у входа в палатку, он с нескрываемой надеждой в голосе произнес:
И здесь я надеюсь на опыт и удачу охотников штаб-ротмистра Баташова.
Мы сделаем все, что будет в наших силах, откликнулся, явно смущенный всеобщим внимание, Аристарх, и за ценой не постоим!
Выступив почти на сутки раньше начала выдвижения дивизионной колонны, команда разведчиков лишь к полудню достигла пределов горного селения Брошнев-Осада. Двигались лесом, скрытно, по обе стороны от дороги, не привлекая внимания противника.
Ваше благородие, громким шепотом остановил офицера вахмистр Стронский, недавно прибывший в полк после излечения, в овраге полно убитых австрийских кавалеристов.
Аристарх, подав условный сигнал всем остановиться, направился вслед за вахмистром. И в самом деле, по всему склону, поросшему густым кустарником, пестрели красные чакчиры австрияков.
«Судя по тому, что тела задеревенели, можно предположить, что бой здесь был недавно, возможно, прошлым днем», подумал Баташов, пытаясь с помощью гусар перевернуть лицом к себе австрийского офицера, сраженного пулей в спину.
На лице австрияка застыла гримаса удивления и ужаса.
Удивлен и озадачен был и командир охотников. Прекрасно зная о том, что русские войска находятся на слишком большом удалении, чтобы встретиться здесь с противником, он, еще раз более внимательно осмотрев местность, пришел к довольно неожиданному выводу. По всей видимости, разъезд австрийских гусар, пробираясь из разведки, напоролся на своих, отчего и произошла перестрелка между австрийцами.
Ваше благородие, громким шепотом остановил офицера вахмистр Стронский, недавно прибывший в полк после излечения, в овраге полно убитых австрийских кавалеристов.
Аристарх, подав условный сигнал всем остановиться, направился вслед за вахмистром. И в самом деле, по всему склону, поросшему густым кустарником, пестрели красные чакчиры австрияков.
«Судя по тому, что тела задеревенели, можно предположить, что бой здесь был недавно, возможно, прошлым днем», подумал Баташов, пытаясь с помощью гусар перевернуть лицом к себе австрийского офицера, сраженного пулей в спину.
На лице австрияка застыла гримаса удивления и ужаса.
Удивлен и озадачен был и командир охотников. Прекрасно зная о том, что русские войска находятся на слишком большом удалении, чтобы встретиться здесь с противником, он, еще раз более внимательно осмотрев местность, пришел к довольно неожиданному выводу. По всей видимости, разъезд австрийских гусар, пробираясь из разведки, напоролся на своих, отчего и произошла перестрелка между австрийцами.
«Это говорит о том, что австрийцы, по всей видимости, решили оборонять село Брошнев-Осада, находящееся у нас на пути, и в то же время кем-то напуганы до такой степени, что стреляют даже по своим, чтобы чужие боялись», сделал вывод Аристарх.
Словно в подтверждение его мыслей, вахмистр Стронский нашел в командирской сумке австрийца карту, на которой горная деревня была окружена красным кружком, в центре которого стояла цифра 240. А Баташов знал, что, именно столько солдат и офицеров насчитывалось в австрийском пехотном батальоне.
Спаси нас, Господи! невольно вырвалось у него. Ведь и одной пехотной роты противника достаточно, чтобы надолго задержать продвижение дивизионной колонны, вспомнил он слова полкового командира.
Стоявший рядом вахмистр Стронский удрученно покачал головой.
С налета здесь не возьмешь, задумчиво промолвил он, много людей положим, а заслон с ходу не собьем.
А зачем нам голова дадена? спросил офицер. В горах идти в лоб значит обречь себя на погибель. Нужно малыми силами ошарашить врага так, чтобы он сам, боясь охвата, кинулся наутек. Австрияки после поражения в Галиции сами себя боятся. Пример тому разгром своего же разъезда.
Баташов вытащил свою карту и, расстелив ее на плоском камне, наполовину вросшем в землю возле разлапистой сосны, задумался.
Выйти незаметно в тыл противника, как он задумал, не было никакой возможности. С западной стороны склоны были довольно крутыми и безлесными, а противник наверняка возвел оборонительные сооружения именно на западной, более возвышенной стороне села, откуда можно было беспрепятственно обстреливать не только дорогу, ведущую к селению Долина, но и ее ответвление на Торунь.