Далеко внизу заквакала автомобильная сигнализация, будто инопланетная жаба прочищает горло. Василий отходит от окна. Некстати вспоминает студенческие дни, веселое беззаботное время, когда ты уже не ребенок и все можно, но еще и не взрослый, который отвечает за поступки. Желание учиться дальше, в аспирантуре это из того самого «детства сверх нормы», в котором существуют студенты. А если повезет и останешься на кафедре преподавателем, то и вовсе превратишься в аквариумную рыбку. Красивую, сытую, довольную жизнью. И окружающие такой рыбке рады. Но не дай Бог, расколется аквариум погибнет красивая рыбка. Потому что жить может только в банке, в своем маленьком мирке, где вечный штиль и тишина, а корм регулярно падает сверху из хозяйской руки
Ну, все, хватит философствовать! громко говорит Василий сам себе, сегодня помяну батю, а завтра займусь делом.
Аккуратно складывает диплом, оценочный лист. Убирает в ту самую шкатулку, что осталась от отца. Крышка с тихим стуком захлопывается, ключ поворачивается два раза, щелкает замок. Ящик письменного стола задвигается, экзотический запах драгоценного дерева исчезает.
Ровно в восемь утра Василий набирает тот самый номер телефона, что оставил незнакомец. Щелчок соединения раздается сразу после первого звонка.
Да! отзывается знакомый голос.
Это я, Василий.
Узнал. Через семь минут выходите на улицу, я подъеду, отвечает невидимый собеседник.
Слегка обескураженный, Василий смотрит на часы. Недоверчиво хмыкает. Документы прячутся в кармане, дверь захлопывается.
Ровно через семь минут у подъезда тормозит потрепанная «копейка». На заднем сиденье лежат какие-то коробки, тряпье. К багажнику, на крыше, привязана пара лопат, грабли. Сквозь полуопущенное стекло Василий видит вчерашнего гостя. Не глядя, тот мотнул головой, приглашая сесть. Едва дверь захлопывается, «копейка» срывается с таким ускорением, будто под капотом движок от «Феррари».
Левченко Ярослав Иванович, полковник, представляется сидящий за рулем.
Куда мы едем, Ярослав Иванович? спрашивает Василий.
Зависит от тебя, Василий. Смотря что ты решил.
Я хочу работать у вас.
Ты все взвесил? К нам приходят на всю жизнь, думай как следует.
Подумал. И решил окончательно, твердо говорит Василий, после того, что узнал об отце, все остальное мне кажется мелким, незначительным. Я говорю об обычной работе.
Ну, это не совсем работа, в общепринятом смысле. Это, скорее, дело. И дело почти всей жизни. Ты же понимаешь, что просто так у нас не уходят. Нет такого: захотел пришел, расхотел ушел.
Полковник аккуратно перестраивается в правый ряд. Машина сворачивает на объездную улицу, немного петляет. Опять выезжает на проспект. Василий невольно обращает внимание, как легко «копеечка» идет.
У вас движок от океанской яхты? спрашивает.
Что? А-а, да, вроде того, отвечает Левченко, тут все не как у людей и стекла, и кузов и вообще. Ты видел посуду из небьющегося стекла? Роняешь стакан на бетонный пол, а он подпрыгивает, как мячик и ни трещинки! Вот и тут также. С такой машиной лучше не бодаться.
Здорово Решил я, Ярослав Иванович, решил. Я хочу служить.
Хорошо, улыбается полковник, раз решил едем!
Куда?
На дачу!
Через полчаса неторопливой езды за спиной исчезают окраинные многоэтажки. Еще немного по кольцевой, поворот на указатель «Дачный поселок «Отдых» и вот машина останавливается возле въезда на территорию дачного кооператива. Старенькая будка сторожа, кривая палка шлагбаума. Недалеко расположилась трансформаторная подстанция, от которой тянется в сторону Москвы высоковольтная ЛЭП. Василий невозмутимо смотрит прямо перед собой. Старательно делает вид, что ему совершенно все равно, куда приехали, но в душе растет разочарование. Понимает, что загородные дворцы с длинноногими девицами бывают только в кино, в жизни проще, но все же такого дачный поселок! не ожидал.
Неопределенного возраста тетка подозрительно уставилась на Левченко. Лицо полковника расплывается в улыбке:
Добрый день, Василиса Петровна.
Тетка бурчит что-то в ответ, неохотно тянет за веревку, обшарпанный шлагбаум поднимается. Машина медленно катит по грунтовой дороге, переваливаясь с боку на бок, как утка. Мимо неторопливо плывут невзрачные домишки самого обычного дачного поселка, каких тысячи в России.
Василий вспоминает, сколько раз ему пришлось за время службы в армии копать огород на подсобном участке. Расстраивается неужели и тут служба начинается также?
Левченко сразу заметил, как упало настроение у Василия. Быстро взглянув в лицо, спрашивает:
Что загрустил?
Да я как-то по-другому представлял
А-а, хотел сразу в секретную лабораторию, где нибудь на заброшенной ветке метро и там чокнутый профессор сразу начнет предлагать тебе всякие хитрые шпионские штучки?
Ну, не мотыгу же с граблями!
Ничего, не грусти, отвечает Левченко, все еще будет. Хлеще, чем в кино. Ты обратил внимание, каких размеров электроподстанция возле дачного поселка?
Как позже узнал Василий, учебный центр находится под дачным поселком. Наверху домики-огородики, действительно дачи и дачники настоящие. Только все бывшие сотрудники. Они знали, что под их участками что-то есть, но что не интересовались и никогда не обсуждали. Догадывались и этого достаточно. Левченко сворачивает к обычному деревянному домику. Мотор глохнет, машина замирает. Садовый инвентарь с багажника перемещается в дом, дверь захлопывается за полковником. Василий топчется, чувствуя себя полным болваном. Уже собрался пнуть, как створка распахивается и Левченко буднично приглашает войти. Внутри, в комнате без окон, оказался лифт, самый обычный, как в любой многоэтажке. Только кнопок в кабинке всего четыре. Рядом с каждой щель для электронного пропуска. Входят в кабинку. Литовченко вставляет пропуск в первую, палец нажимает кнопку. Раздается тихое завывание электромоторов, в животе появляется неприятный холодок от чрезмерно быстрого спуска. Спустя несколько секунд лифт останавливается. Двери разъезжаются и полковник жестом предлагает выходить. «Интересно, на какой мы глубине?» думает Василий, безуспешно пытаясь прикинуть расстояние от поверхности лифт опускался очень мягко, скорость не определить, так что кратковременность обманчива. Идут по коридору. Обычному, как в любом учреждении, только двери без ручек, а вместо табличек с номерами или фамилиями буквенно-цифровой код.