Литературно-художественный журнал - Этажи. 3. Июль 2016

Главный редактор  Ирина Терра

Редактор отдела поэзии  Игорь Джерри Курас
Редактор отдела прозы  Улья Нова
Редактор рубрики «Литературная кухня»
Владимир Гандельсман
Редактор рубрики «Чердак художника»
Таня Кноссен-Полищук
Редактор рубрики «Музыкальная гостиная»
Ирэна Орлова

Экспертный совет редколлегии:
Вера Павлова
Дмитрий Воденников
Даниил Чкония
Женя Брейдо

Макет, оформление и вёрстка  Екатерина Стволова
Выпускающий редактор Мария Шандалова

Иллюстрации:
Римма Мустафина  стр. 22
Ульяна Колесова  стр. 49
Олег Ильдюков  стр. 61
Таня Кноссен-Полищук  стр. 73
Марк Шагал «Обнажённая и петух»  стр. 88
Полина Жеребцова (10 лет, 1995-й год)  стр. 102
Иллюстрация на обложке Тани Кноссен-Полищук

Сайт журнала:  www.etazhi-lit.ru
Рукописи принимаются по эл. адресу:  etazhi.red@yandex.ru

Бочком, с опаской вышел снег
На двор, пробежкою мышиной.
Потом он падал, как во сне,
На сгрудившиеся машины,

На урну и скамейку, лёг
У заколоченной парадной,
Ступень и ржавый козырёк
Накрыл ладошкою прохладной.

Нет, он не падал, он нырял,
Как будто ждал, когда мы вздрогнем,
И снова из-под фонаря
К деревьям и ослепшим окнам

Он наклонялся, как спина
Незагорелая мужская
Над женщиной, как та волна 
Ну да, ты помнишь, Хокусая.

Метель на Университетской
Холёной набережной, лёд,
Автобус, паренёк простецкий
С двумя подружками, народ

В наушниках. Намокшим мелом
Дворец прочерчен. Ты со мной?
Ты здесь? Безжизненное тело
Реки накрыто простынёй.

В глазах у города мерцанье,
Ладонь, прижатая ко лбу 
Как будто санки с мертвецами
Проскальзывают сквозь толпу,

Как будто произносишь: «Город» 
И тень ложится под стеной,
А эхо отвечает: «Голод»,
И снова тихо. Ты со мной?

Парады, кабаки, цыганки,
Расстрелы, балерины, спесь.
Вот если бы не эти санки.
Метро, окраина. Ты здесь?

Торговый центр, пивная, пьянка
В парадняке. Подъём. Отбой.
Ты здесь? И точно ли твой ангел
Присматривает за тобой?

Когда в лодке плотник Питер
Минул Невскую губу,
Усмехнулся искуситель
И подзорную трубу

Льстиво подал да ретиво,
Да не тою стороной:
Град с обратной перспективой
За стеною водяной.

То-то люди в Петербурге
Ходят задом наперёд,
То-то сбоку ветер юркий
Черным хвостиком метёт.

То Столярный, то Фонарный,
То Кирпичный, то Свечной,
То Дегтярный, то кошмарный 
Жидкой полночью мучной

Ходят люди, горбят плечи,
В переулках месят грязь,
Устремляются навстречу 
Дальше, дальше расходясь,

Спотыкаются, по жиже
По болотной семеня.
Так и ты, дружок  чем ближе,
Тем ты дальше от меня.

Ледяная змеиная шкура
С лёгким треском сползает с Невы.
Далеко нам до строящей куры
Богатеям гордячки-Москвы.

До шелкового далеко нам,
До Садового пояска,
До басового  в злате иконном 
До господского говорка.

А и наша держава не промах 
Налетай, кому надо воров:
То-то в ваших гуляют хоромах
Недомерки из наших дворов.

То-то к вам понасыпалось бесов
Из глубоких чухонских болот,
Чтобы, воздух измяв и изрезав,
Время вывернуть наоборот,

До кровавой мездры. Не до жиру 
Быть бы живу да в щёлку залечь.
Это месть. А не надо порфиру
Грубо стаскивать с мраморных плеч,

С департаментов и присутствий,
С жёлто-белых, застывших во сне
Площадей, по которым несутся
И безумный фельдъегерь, и снег.

На Москве-то всё гладкие лица,
Без гульбы да потравы  ни дня.
И шипит отставная столица,
Как змея под копытом коня.

Мост. Тающий лёд.
На куполах туман.
Из полыньи пьёт
Ветер, припав к губам

Мёртвой реки. Снег,
Что пришёл не спросясь
И обнимал во сне,
Превращается в грязь.

Как это  был и нет?
На щеке, на груди
Вот же его след.
Только не уходи!

Рука в руке дрожит синицей,
А в небе тают журавли
И огненная колесница
Неистового Илии.

Надулась воздуха рубаха,
Как царство сокрушился лёд,
Всё чаще вздрагивает птаха 
То ли от страха, то ли от

Волны безжалостного счастья,
Что горлом хлынуло  и с ним
Обломки слов и льдинок мчатся
В дыму и скрежете весны.

Ну, что, душа? Что сидишь, тиха?
Держишь горшок с землёй, а в нём  корешок греха 
Чёрненький, с золотым, Божьим, переплетён.
Страшно тебе, душа? Ну-ка, вставай, пойдём
Медленно вдоль реки, словно катя клубок
Перед собой  смотри, как Его мир глубок:
Жабры твои, душа, розовы, и глаза круглы,
Гнутся вокруг стеклянные впадины и углы,
Вьются скользкие ленты, колются рачьи усы,
И плоские караси колеблются, как весы.
Ну-ка, пошли, душа, дальше, стряхни песок,
Берег, лесок  смотри, как Его мир высок:
Ветер из полотна, облако из стекла,
Быстро летают капель блестящие зеркала.
Перья твои, душа, в крапинку, и круглы глаза,
Выше рванулась, милая, да нельзя 
Поясок натянулся, обвивая тебя, как дым 
Тот самый, чёрненький, перепутанный с золотым.
Вот и сиди, как Золушка, хмельные Божьи меды
Отделяй от дёгтя, от неумытой беды.
Страшно тебе, душа? А всё-таки не зови
На помощь  не то нагрянут птицы да муравьи,
Распутают сердце, быстрыми лапками шевеля, 
Тут-то оно и рассыплется, как земля.