Федор Метлицкий - Родина всех. Сборник стихов

Душа в раскрытый космос опрокинута,
Летит над поделенною Землей,
Где в одиночестве была покинута,
Как в клетке, обреченная судьбой.
Нигде  границ, лишь светятся туманы,
Да и сама Земля  участник тех
Великих катастроф  законов странных,
Чья цель  иная, чем лишь наш успех.

Чем захлебнулся у телевизора
Всякий живущий на трудной земле?
Что отпустило, чем сердце пронизано,
Слез облегченья сдержать не сумев?
Это  уход в Иное Гагарина!
Может быть, все мы оттуда пришли?
Мир, где разладом мы не были ранены,
И было открыто величье причин.

Нервы все взбудоражены, обнажены
Всею голой Землей  беззащитно пред небом.
Что обещано диском света живым
Бьющим прямо в фонарь самолета нелепо?

Вдруг из диска лазерный луч на волне
Опустился на почву загадки-планеты,
И расширился конус его, побледнев,
Обнажив отчетливо наши приметы.

Как сильна гуманоидов сила луча 
Одинокость вселенной, далекой от дома.
Луч поднялся, и нас ослепил, не леча,
Белой вспышкой в кругах цветных обездонив.

Это правда? Космический голос глубин
Весь громадно чуток и осторожен.
Что он ищет  какой небывалой судьбы?
Чем взволнован я, в космосе не отгорожен?

И пришелец смутился, от нас отлетев,
И в зеленое облачко вырос непленно,
И летел в карауле, храня в чистоте
Неизвестную жизнь у края Вселенной.

Как это страшно  не на Земле
Жить, о ее угрозах не зная, 
И вдалеке не ведать о зле,
Далью его миражи развевая.
Что же дальше? В иное прорыв?
Вакуум, холод  среда обитанья?
Там, в невесомости, страшны дары,
Необратимость в земные страданья.
Легкие  крыльев моих пузыри,
Хрупкие кости и тонкие ноги.
Где-то на дне атмосферы Земли
Предки остались в начале дороги.
Как земноводные, стали чужды,
Нет, и не вспомнится близость былая.
Только лишь в памяти  прежняя жизнь,
И теплота, что нас вместе сбивала.

Да мыслимо ли исправлять миры?
Какая мука у звезды сверхновой,
Когда поля вопят, летя во взрыв,
Чтоб стихнуть в бездне пылью одинокой?
Они сражались до конца, дыша,
Но подчинились бытия движенью.
И мы, свободной волей жизнь круша,
От боли корчимся, ища спасенья.
И открываем связи с той звездой,
Как будто тем помочь себе мы можем
А может быть, и наше поле ждет
Та боль свободы взрыва безнадежной.

И снова  путь из города в мой сад
От боли отвлеченьем  мимо, мимо.
Как ярко догорает листопад!
Уходит что-то в нас необратимо.
И снова  первозданный чужд хаос 
В сиянье света лунного вполнеба
Рыхлятся облака  пространство грез,
Торжествен дивный космоса молебен.
И, вырванный давно из духов тьмы,
Зарей на горизонте  город прочен,
И лишь вовне, за городом, томит
Остаток первобытных одиночеств.
Сиянье, перистость, провалы дыр
Как небывало близко воскресенье!
Как долго уходил слепой наш мир
В самоустройств разорванных паренье!
И все же строит нас инстинкт Творца 
Асфальт шоссе уходит в ту же тайну.
Та одинокость пред сияньем царств 
Меж бездной и историей стоянье.
В свободу небывалых катастроф
Уходит взгляд, и все в глазах поплыло.
Летит он в светлый и бездонный ров,
Где так легко исчезнет все, что было.

Что в скорби, глубоко засевшей,
Как в мироздании порок?
Хотя земля в цветенье вешнем
Рождений влажных  в рай порог

История живет в сознании,
В проекциях его пути,
Рожденных бредовыми снами,
Где полных истин не найти.
Обрывочна, рождаясь зыбко,
Как движущиеся облака,
Уходит, оставляя слепки
Лжи образа в словах, руках.

Творцы: мир современный  ходуном,
И в форме не застыл для обобщений;
Певцы: о красоте лишь об одной,
Как бы она  не из смертельных щелей.
Плановики: на боль  ножами схем,
Как будто жизнь не в обоюдном ладе,
Горбами власти над природой сев,
Но в ткани той живой  есть боль расплаты.

Нас формирует день  тематикой редакций,
Каких-то юбилеев, дат, погод,
И мысль в своем вниманьи  адаптаций
Лишь результат  куда ее несет?
День сам в себе, в истории  самоцелью
Куда-то раскрывает интерес.
А что  во вне, что всем, себе ли ценно?
А может, там вся правда позарез?

Зачем вам знать, как вырывали с кровью
все прежнее, а без него  не жить,
чтό в муке ожиданья в изголовье
безмерной чернотою оглушит?
Мать, перед тем, как тело уносили 
какому подотчетная суду? 
сказала сестрам:
 Чтобы все красиво, 
на место ставя вашу красоту.

Роскошь отсвечивающего иконостаса,
Пышное золото  это ли рай?
Боже (кто знает?), спаси эту массу,
Выведи в твой поражающий край!
«Князя Игоря» ли декорации,
В оперном  родина подлинных чувств?
Древней ли веры в спасение краски?
Черные братья  уже чересчур.
Что за мистерия  не для игры там
Души в надежду всерьез вовлекла?
Спор философский не кончен  открыта
Тайне душа и в грядущих веках.

Вновь поэты  о торжестве лесном заснеженном,
Не узнав вековечных оттенков тоски,
Вновь рождественской сказкой мечты отдаленной
Мир весь сентиментален, себя не открыв.
В детях  счастье все позабыть  космонавтов
В дивном блеске игрушек планеты иной.
Ну, а мир  он все давно понимает,
Чтобы вспыхнуло так беззаботно оно.