— Зачем заказывать?
— Перри! — возмущенно воскликнул Адриан. Не строй из себя дурачка!
— О, все в порядке, я все понял… мое присутствие нежелательно… — пробормотал Перри, пятясь к двери.
В голосе Перри не слышно было настоящей обиды. Он получал истинное удовольствие от общения Лукасом и Адрианом, если это общение не становилось для него слишком обременительным. Поэтому успел он еще переступить порога, как лицо его уже просветлело. Он вспомнил о Милли Дженкинс и шил поискать ее в зале таверны.
Когда за Перри закрылась дверь, Лукас присел край кровати и принялся натягивать ботинки. Молчание слишком уж затянулось, поэтому, подняв глаза Адриана, он довольно резко приказал:
— Говори, что хотел сказать, и покончим с этим!
Адриан нюхал табак, окидывая комнату осуждающим взглядом. Брезгливо морщась, он отодвинул сторону единственный стул, занятый горой грязных тарелок, и прислонился плечом к закрытой двери.
— Я полагал, что ты уже справился с этими приступами черной тоски, — заметил он равнодушно. Лукас ничего не ответил, и Адриан продолжил:
— Только что ты был душой общества на званом обеде у леди Мэрлоуз, а спустя мгновение тебя и след простыл.
— Я оставил тебе записку, — напомнил ему Лукас.
— А, ну да, — кивнул Адриан. — Записку, в которой не удосужился сообщить, где тебя искать, если понадобится.
— В следующий раз поступлю более предусмотрительно, — пообещал Лукас, поднимаясь и протягивая руку к сюртуку.
Адриан, вздохнув, проговорил:
— А я надеялся, что следующего раза не будет. Ты хоть знаешь, что все кругом говорят, или не знаешь, а? Все считают, что ты не можешь забыть Беллу.
— Не смеши меня, Адриан, — махнул рукой Лукас.
— Ты так считаешь? — Адриан не сводил пытливых глаз с двоюродного брата.
— Ты же знаешь, в чем дело! — взорвался Лукас. — Зачем этот разговор? Ты ведь, как и я, благодаришь судьбу за то, что Белла предпочла нам с тобой Руперта.
На лице Адриана появилась грустная улыбка.
— Ты говоришь странные вещи, — заметил он, — учитывая, что Руперт — один из самых близких наших друзей.
— Ты же знаешь, что я имею в виду, — раздраженно повторил Лукас, сам себя спрашивая, а что, черт возьми, на самом деле он имел в виду.
— Да, — ответил ему Адриан. — В глубине души мы с тобой неисправимые романтики, тогда как всеми поступками Руперта руководит разум.
— Теперь ты говоришь загадками, — огрызнулся Лукас.
— Разве? — Адриан удивленно приподнял брови. Лукас не сводил взгляда с лица кузена.
— Мои приступы черной тоски, как ты их называешь, — промолвил он, четко выговаривая каждое слово, — не имеют никакого отношения к Белле.
— Я знаю, — кивнул Адриан, мрачнея. — Лукас, когда ты наконец перестанешь считать себя виноватым в том, что произошло?
— Я не желаю говорить об этом, — сердито бросил Лукас и внезапно поинтересовался: — Как я выгляжу?
Адриан печально воззрился на своего друга, потом сокрушенно покачал головой.
— С тобой невозможно разговаривать, когда ты в таком настроении, — уклонился он от ответа.
Так же печально глядя на Адриана, Лукас произнес:
— Да, совершенно невозможно, особенно когда ты несешь чушь, а я чувствую себя так, точно лошадь врезала мне копытом по башке. Ты, кажется, упоминал про кофе?
Прошло довольно много времени, прежде чем губы Адриана снова изогнулись в жалком подобии улыбки. Честно говоря, улыбаться ему не хотелось.
— Ты выглядишь… хуже некуда… — он махнул рукой. — А чего ты ожидал после того, как провалялся в этой навозной куче почти неделю?
— Неделю? — переспросил Лукас. — Шутишь?
— А ты сам не помнишь? — съехидничал Адриан.
— Смутно. Как вы узнали, что я здесь? — поинтересовался Лукас.