Заморгав, Белл присмотрелась. Джон сидел верхом на мощном жеребце, которым действительно можно было гордиться.
— Великолепный конь, — поправилась она.
Джон потрепал жеребца по шее.
— Уверен, Тору пришлась по душе эта похвала.
— Но что привело вас сюда? — спросила Белл, не зная точно, находится ли она во владениях Алекса или уже пересекла границу поместья Джона.
— Я направлялся на запад…
Белл подавила смешок.
— Понятно.
— А что привело сюда вас?
— Я всего лишь направлялась на восток.
— Все ясно.
— Должна признаться, я надеялась встретиться с вами, — выпалила Белл.
— И мы действительно встретились, — подытожил Джон. — Так что же вы намерены теперь делать?
— В сущности, так далеко в своих планах я не заходила, — призналась Белл. — А зачем я понадобилась вам?
Джон понял, что его мысли принимают не вполне подобающее направление. Он промолчал, но не смог удержаться, чтобы не окинуть Белл слишком откровенным взглядом.
Белл правильно истолковала его взгляд и густо покраснела.
— Вы… — с запинкой пробормотала она, — почему вы так на меня смотрите?
— Не понимаю, о чем вы говорите, — с видом воплощенной невинности отозвался Джон, — Вы все прекрасно понимаете, но не заставляйте меня объяснять, что… словом, не важно. Не хотите ли выпить чаю?
Джон весело рассмеялся.
— Нет, как я все-таки люблю англичан! Они убеждены, что ото всего можно исцелиться чашкой чаю.
Белл ответила ему язвительной улыбкой.
— Вы, кстати, тоже англичанин, Джон, и, кроме того, чай и вправду спасение от многих бед.
Он усмехнулся.
— Жаль, что никто не объяснил это лекарю, который чуть не оттяпал мне ногу.
Белл мгновенно посерьезнела. Что ответить на такое? Она подняла глаза к небу, которое начинали затягивать тучи. Она помнила, что Джон до сих пор болезненно воспринимает свое увечье, и ей следует избегать разговоров о его ноге. Однако он первым упомянул о ней, и у Белл появилась возможность дать ему понять: его увечье не вызывает у нее отвращения, только создает повод для невинных шуток.
— Ну что же, милорд, — начала она, надеясь, что не совершает ужасную ошибку, — тогда я постараюсь сегодня же пролить чай вам на ногу. Если и это испытанное средство не поможет, не знаю, как быть дальше.
Смутившись на минуту, он заметил:
— Полагаю, следовало бы проводить вас в Уэстонберт. Вижу, вы вновь отправились на прогулку в одиночестве.
— Когда-нибудь, Джон, из вас получится превосходный отец, — пообещала Белл.
Большая капля шлепнулась ему на нос, и Джон развел руками с шутливой покорностью.
— Показывайте дорогу, миледи!
Белл повернула кобылу, и они рысью двинулись в Уэстонберт. После нескольких минут, проведенных в дружеском молчании, Белл повернулась и спросила:
— И все-таки почему сегодня вы оказались здесь? Только не говорите, что просто направились на запад.
— А вы поверите, если я скажу, что надеялся увидеться с вами?
Белл живо обернулась, вглядываясь в лицо Джона и стараясь понять, не шутит ли он. Его карие глаза наполнились бархатистой темнотой, и сердце Белл дрогнуло под этим пристальным взглядом.
— Я смогу вам поверить, если сегодня днем вы будете любезны со мной, — насмешливо отозвалась она.
— Я буду чрезвычайно любезен, — шутливо откликнулся Джон, — если смогу получить за это лишнюю чашку чаю.
— Для вас — что угодно!
Они ехали бок о бок уже несколько минут, когда Эмбер вдруг застыла как вкопанная, тревожно прядая ушами.
— Что-нибудь случилось? — спросил Джон.
— Наверное, в кустах пробежал кролик. Эмбер всегда чутко улавливает шорохи.