Сладкий голос, похожий на флейту, вещал с экрана: «Вчера на территории международной торговой зоны были найдены тела пропавших девушек, в том числе и дочери правителя Вармурга Буброна. По данным службы пограничной охраны, произошел взрыв горючего вещества, перевозившегося в том же фургоне, что и жертвы. Причины взрыва неизвестны, а об организаторах происшедшего можно только догадываться. Во всяком случае, король Буброн уже сделал выводы и к полудню готов объявить о своем решении и дальнейших действиях. Если кому-либо известно что-либо по данному делу, убедительная просьба сообщить на горячие линии телеканала! Любая информация может помочь предотвратить». Голос перестал быть сладким, а глаза злыми, все стало хрупким и грустным и мертвым.
Бирт! Как ты можешь продолжать работать на этих страшных людей! У тебя у самого дочь! А ты потакаешь этим черным убийцам! У мамы Бирта, Параски, были проблемы со слухом, а на эмоциях она умудрялась говорить смертельно громко.
Мам, надеюсь, этот бессмысленный разговор окончен?! Хочу напомнить, кхе-кхе, что завтрак за их счет!
Разлив виноградный чай в нервной жестикуляции, Бирт встал из-за стола и вышел. Как обычно, не доев, и как обычно в плохом настроении. Хотя зол он скорее был на себя, чем на мать. Она-то не виновата, что в свое время молодой мальчик отказался от государственной службы на рудниках за полмешка алдур и предпочел опасные шахты правителя государства Сан-Альбер, где главным занятием были перевозки камней и металлов через границу за пять мешков алдур в месяц. А это, ни много ни мало, очень много!
Любовь моя, не уходи в таком состоянии. Пани всегда знала, когда она нужна мужу.
Прости, родная. Не могу не уйти. Ты же знаешь, кхе-кхе, как я не люблю эти разговоры! Бирт нежно обнял жену в благодарность за любовь. Она не понимала ничего из того, что касается его работы. И, по-прежнему, считала, что является женой обычного рабочего. Иди за стол и успокой мать. Я позвоню в обед, и ты пожелаешь мне приятного аппетита, а я скажу, кхе-кхе, что люблю тебя, договорились?
Договорились, любовь моя. Она поцеловала Бирта в губы, тщательно спрятанные в зарослях бороды и усов. Удачного дня.
Начало, по крайней мере, уже наладилось. Ущипнув жену за самые сладкие места, в голове Доло появилась похотливая мысль. Но от кряхтения матери, которая, видимо, вставала для продолжения своего монолога, мысль убежала не оглядываясь. Что и нужно сделать самому Бирту во избежание длительного, глупого и раздражающего разговора.
Погода сегодня радует как никогда. Может быть, она и не в состоянии поднять настроение и приободрить упавший дух, но хотя бы не добивает. На работу Бирт всегда ходит пешком. Путь долгий и безмерно красивый красота алийской природы и парадоксального взаимодействия зимы и лета воспевается в произведениях практически каждого современника. Любимая дорога Бирта через горы Караган. Небольшие горки, скорее. Каменные виллы летучих мышей под палящим солнцем сверкают как алмазные самородки. Параллельно дороге протекает ручеек такой тонкий и чистый, что единственные мысли, которые посещают голову это о любви и спокойствии. «Жаль действительно будет жаль, если грядущие войны уничтожат то единственное на Земле, прекрасное и естественное, что является источником счастья».
А войны будут. В этом Бирт не сомневается. Не сомневается, потому что работает на них и знает, какие вещи творят и как давно ищут причину для начала войны. Они ее нашли. Скорее они ее и сотворили. Каждую неделю пропадало по двадцать невинных девушек, молодых жен и дочерей. А потом другие мужья и отцы покупали их на рынке и трахали. Теперь они добрались и до голубых кровей. Страшно и то, что в случае войны Бирту тяжело будет оставаться в нейтралитете, поскольку занимается нелегальной продажей оружия в международной зоне торговли именно для армий синдиката. Варианта два либо скрыться, либо продолжать, но тогда автоматически семья оказывается на стороне этих жутких убийц и наркоманов. Первый вариант плох тем, что такой большой семьей не скрыться, а одному уходить подло, не по-мужски. Второй вариант в принципе лишит семьи. Поскольку вряд ли народное мнение будет на их стороне, и придется очень несладко. Тяжко, однако. И грустно. Грустно от того, что многое от тебя не зависит. А то, что зависит изменить мешает страх. «Наверное, кхе-кхе, это просто депрессия». Обычно Бирт прогоняет ее алийской песенкой:
По дороге к замку на обрыве
С окнами из горного алмаза,
Мысли о невинной герцогине,
Об округлостях ее большого таза.
Там она сидит и ждет алийца.
Так чиста, непредсказуемо игрива,
И в него готова по уши влюбиться,
И отдаться в башне над обрывом.
Я алиец с сильными руками,
С рыжей бородой и честью за спиной,
С развивающейся гривой и усами
Я иду к невинной герцогине молодой.
Буду я любить ее неистово
На окне из горного алмаза,
Слизывать вино игристое
С нежной кожи и волнующего таза.
А потом мы убежим в моря,
Продолжать любовь, чтоб ей упиться.
Знаю, что бегу я к ней не зря,
Ведь она сидит и ждет, чтобы влюбиться.