— Что там происходит?
— Это не их вина, по крайней мере мой отец так думает, — ответил Уальдо, — но после пятнадцати лет мира с белым человеком, вожди разочаровались действиями агентства «Уайт-ривер».
— А что делает «Уайт-ривер»? — спросил лорд Харлестон скорее из вежливости.
— Их агенты одержимы планами отучить племя юта от охоты и привить им навыки сельскохозяйственной деятельности. Они противостоят индейцам, например, пропахивают дорожки там, где воины ездят на лошадях.
— Но это же глупо!
— Мой отец беспокоится, что, если в дело вмешаются солдаты, начнется новая война. Наш штат пережил уже достаточно бедствий, и мы не хотим лишних хлопот в прериях.
— Ну конечно, вы правы! — согласился лорд Харлестон;
Он полагал, что все войны с индейцами уже закончились, хотя в некоторых книгах читал описания того, как сжигали фермы, убивали поселенцев и снимали с убитых скальпы.
Однако после ужина он понял, что у Уальдо нет желания продолжать эту тему и что больше всего на свете молодой человек хочет показать ему город.
Возле дома их ждал удобный экипаж, запряженный парой лошадей. Когда они устроились на сиденьях, Уальдо сказал:
— В первую очередь я отвезу вас во «Дворец»!
Лорд Харлестон удивленно приподнял брови, и Уальдо рассмеялся:
— Не такой, как у вас, но лучшее, что мог построить король Эд Чейз.
Он объяснил, что «Дворец» стал первым по-настоящему элегантным игорным домом, а Эд Чейз — лучшим крупье в Денвере.
Король Эд, сказал он, уже открыл игорный клуб под названием «Прогрессивный» на те полторы тысячи долларов, что выиграл в покер, работая на железной дороге.
— Там находится первый в Денвере бильярдный стол, — Гордо вещал Уальдо. — Его притащили через прерии быки!
Когда лорд Харлестон рассмеялся, он добавил:
— А еще Эд устроил первый грандиозный бал в честь «Нимф мостовой».
На случай, если собеседник не понял, он пояснил:
— «Хрупкие сестренки», так называют их некоторые.
Единственная, кому они не нравятся, так это вторая миссис Чейз. Она пыталась пристрелить Нелли Бельмонт, а затем развелась с Эдом, потому что тот свил для Нелли маленькое любовное гнездышко.
После такого вступления лорд Харлестон, приехав во «Дворец», с интересом посматривал на Эда Чейза.
Седой, с серо-голубыми глазами, которые не упускали ничего, Чейз обычно сидел в Прогрессивном клубе на высоком стуле. На коленях у Эда покоился обрез.
«Дворец» был столь же фантастичен, как и его владелец.
Там имелись зал на двести игроков и бар, украшенный зеркалом в шестьдесят футов. Это был не только игорный дом и салун, но и театр.
Когда приехали лорд Харлестон и Уальдо, на сцене шла чрезвычайно непристойная комедия, в который был стих, начинающийся так:
Дворец блаженства и чувственности,
Где прекрасные дамы очаровывают сердца…
Уальдо обратил внимание лорда Харлестона на этот стих:
— Настоятель собора Святого Иоанна называл его смертельной ловушкой для юношей, грязной лачугой греха и преступности.
Посмотрев представление, лорд Харлестон пришел к выводу, что у настоятеля были причины для такого заявления.
Девушки во «Дворце» казались очаровательными и соблазнительными и, как пояснил Уальдо, предпочитали цветам золотой песок и самородки.
Он также во всех подробностях описал, как один из его друзей, выиграв семьдесят пять тысяч долларов, потратил все на драгоценности и меха для одной из танцовщиц.
А когда он узнал, что танцовщица замужем, то застрелил ее прямо из своего кабинета, пока она выступала на сцене.
— Мне кажется, что вы в Денвере слишком быстро спускаете курок, — заметил лорд Харлестон.
— В этой стране вопрос часто стоит так: или убьешь ты, или убьют тебя, — ответил Уальдо.