Первая жена, скончавшаяся двумя годами ранее, подарила графу пять дочерей, и он подобно многим мужчинам надеялся, что молодая жена принесет ему сына, которого он желал больше всего на свете.
Привлекательность Долли (или точнее Дороти — именно это имя ей дали при крещении) еще более усиливало то, что она была здоровой и у ее матери было шестеро детей.
Отец Долли был сельским джентльменом, не претендовавшим на знатное происхождение, но с приличным состоянием, благодаря которому он надеялся удачно выдать замуж дочь.
Неудивительно, что его переполняла благодарность к графу, и Долли, которой не позволили возразить ни слова, предстала перед алтарем.
На протяжении шести лет Долли и ее пожилой супруг усердно молились, чтобы Господь благословил их, подарив сына, но в конце концов граф, не выдержав разочарования, скончался.
У Долли остались ее красота и достаточно денег, чтобы жить в Лондоне в свое удовольствие.
Когда закончился траур, у нее было два или три коротких романа с женатыми мужчинами, которые были очарованы ею, но не могли предложить ей замужество.
Потом она встретила лорда Харлестона.
Подруги предупреждали Долли, рассказывали о его похождениях и пытались ее убедить, что у нее нет никаких шансов выйти замуж за лорда Харлестона.
«Подумай, Долли, — говорила одна из ее подруг. — Он недоступен, как солнце. И с ним ужасно тяжело справиться.
Ты обожжешься, если попытаешь поймать его в свои сети. А это понизит твои шансы на выгодное замужество».
«Я сама могу о себе позаботиться», — отвечала Долли.
Эти слова произносили многие женщины из тех, что лелеяли надежды стать леди Харлестон.
Долли влюбилась в него без оглядки. Весь предыдущий опыт лорда Харлестона научил его не удивляться подобным вещам. Он был вполне уверен, что чувства Долли ничуть не серьезнее, чем мысли в ее хорошенькой головке, и даже не прислушивался к ее угрозам покончить с собой.
Он слышал эти слова слишком часто, чтобы принимать их близко к сердцу, и после расставания с графиней даже не вспоминал об этом.
Разумеется, она ничего с собой не сделала. Она не собиралась лишать себя жизни. Нет, Долли оказалась гораздо умнее — она решила уничтожить его!
Принцесса Александра завоевала себе особое положение в свете, а потому и принц, и лорд Харлестон прекрасно понимали, что, когда принцесса принимала сторону дамы против ее мужа или возлюбленного, у мужчины не было никаких шансов не выполнить то, что от него ожидалось.
Принц тем временем смущался все больше и больше.
— Я знаю, что вы поклялись никогда не жениться, Селби, — молвил он, — но вы знаете так же хорошо, как и я, что рано или поздно вам понадобится наследник, мальчик, который с удовольствием будет охотиться в вашем поместье. Я же с нетерпением буду ждать приглашения в октябре.
— Разумеется, сир, — с трудом проговорил лорд Харлестон.
Сам же он подумал, что если Долли не смогла произвести на свет сына для графа Дервента, пусть даже тот и был намного ее старше, не исключено, что графиня принадлежит к числу тех несчастных женщин, которых природа не наделила даром материнства.
Более того, у него не было ни малейшего желания жениться на ней, и будь он проклят, если кто-то заставит его это сделать!
Сейчас же он мог произнести лишь одно:
— Надеюсь, сир, вы поблагодарите ее королевское высочество за заботу о моей судьбе и убедите ее в моей глубокой благодарности за честь, которую она мне оказала.
Он надеялся, что, говоря это, сумел скрыть сарказм и гнев, которые он ощущал.
Принц, который никогда не отличался особой проницательностью, особенно после ужина, вздохнул с облегчением.
— Это чертовски здорово с вашей стороны, Селби, — обрадовался он. — А теперь давайте поговорим о ваших лошадях.