– А ты какая? Дорогая, что ли?! Дура набитая, ты что о себе возомнила?! Ты думаешь, что будешь ездить на дорогой тачке?
– Я буду ездить на лимузине, – отчеканила я.
Макс громко рассмеялся и закурил сигарету.
– Господи, да заткнись ты! Надоело слушать твой бред! Ты посмотри на себя, кому ты нужна! У тебя уже ягодицы отвисли, как у старухи, рожа прыщами покрывается! Ты уродина!
– Я красивая, – перебила я этого придурка. – Я красивая, и ты это знаешь. Я прекрасно танцую, у меня роскошное тело и упругие ягодицы. Я чертовски красивая!
– Ты уродина, – громко заржал Макс. – Ты даже не представляешь, какая ты уродина!
– Прекратите немедленно! – громко закричала Верка. – С вами невозможно отдыхать. Когда вы научитесь выяснять отношения дома? Что за привычка выносить сор из избы?! Максим, разве можно так унижать женщину?!
– Это не женщина, – пробурчал мой супруг.
– А кто же она, по-твоему? – вытаращила глаза Верка.
– Она моя жена.
– А что, разве твоя жена не женщина?! Откуда в тебе столько цинизма?! Тебе хорошо известно, что Дарья очень яркая и красивая женщина. Она профессиональная стриптизерша и этим зарабатывает на жизнь. Между прочим, не только на свой кусок хлеба, но и на твой тоже, учти это. Если ты такой правильный и тебе не нравится то, что делает твоя жена, то устройся на работу, а Дашка будет сидеть дома, варить обед и ждать тебя с работы.
– Ты же знаешь, что в нашем городе работы днем с огнем не найдешь. Завод и тот скоро закроют. Всех посокращали. Какая, к черту, работа?! В Москве с иногородними связываться никто не хочет. Всем подавай прописку. Без прописки можно только в какой-нибудь бар устроиться, как Дашка. Но я же не буду стриптизером. Я же нормальный мужик, а не какой-нибудь педик.
– Ну так и веди себя как мужик, – буркнула Верка, поднялась и, не обращая внимания на Макса, принялась танцевать. Макс ухмыльнулся и принялся возиться с шампурами. Кирилл закурил и нервно стряхнул пепел. Верка пристально посмотрела на меня и тихо произнесла:
– Дашка, ты что совсем не закусываешь? Так тебя развезет по полной программе. Что мы с тобой делать будем?
– Меня тошнит, – брезгливо скривилась я.
– От чего?
– От шашлыка.
– Зря, вкусное мясо, свежее. Мы с Кириллом полчаса выбирали. Весь рынок обежали.
– Мне кажется, что этот шашлык сделан из моего мужа...
– Что? – вытаращила глаза Верка и на минуту встала как вкопанная. – Что ты такое говоришь?
– Я говорю, что мясо какое-то сморщенное и на мужа моего похоже. Как об этом подумаю, так сразу блевать тянет.
– Дашка, ты что, совсем головой поехала?
– Может быть. Если бы ты три года прожила с этим недоумком, то чувствовала бы то же самое. Я же не виновата, что шашлык действительно похож на моего мужа. Мы же приехали сюда, чтобы его убить? Так вот, мне кажется, что он уже покойник, а теперь мы порезали его тело на мелкие кусочки и сделали шашлык.
– Тише ты, дура!
– Нас никто не слышит. Музыка гремит на полную катушку.
– Все равно. Твой Макс и так уже косо смотрит, словно о чем-то догадывается.
– Он всегда так смотрит. Скорее всего, он в детстве страдал косоглазием и не успел его вылечить. А насчет того, чтобы он о чем-то догадался, то за это можешь не переживать. У него ума не хватит.
– Хватит, – резко перебила меня Верка. – Хватит чепуху пороть. Не хочешь есть этот чертов шашлык, не ешь.
– Ну что, девочки, может, по стопочке? – предложил Кирилл и разлил коньяк по рюмкам.
Я чувствовала, что мне уже хватит, но не могла остановиться. Надев блузку, подошла к складному столику, взяла свою рюмку и громко сказала:
– Я хочу произнести тост!
– Я смотрю, ты многому в Москве научилась, – ухмыльнулся Макс. – Тост она хочет произнести! Что-то раньше ты особым красноречием не отличалась. Это ты, наверное, своим клиентам говоришь, когда они суют баксы тебе в трусы и наливают стакан водки?
– Я не пью водку, – спокойно ответила я, глядя ему в глаза. – И я не стыжусь того, что в мои трусики или лифчик суют деньги. Я принимаю это как благодарность, как вознаграждение за свой труд. Да, я танцую стриптиз, но отнюдь не считаю, что моя профессия хуже других. Напротив, я горжусь ей. Москва – не простой город, приезжих там не любят. В Москве выживают только сильнейшие. Слабые не выдерживают, сходят с дистанции и возвращаются домой, где для них всегда найдутся тарелка супа и теплая кровать. Я смогла удержаться в Москве, но не потому, что трахаюсь с клиентами. Я умею танцевать, я специально этому училась. Я не стриптизерша. В моей трудовой книжке есть запись: «Принята на работу в ночной клуб на должность танцовщицы». Публика любит смотреть, как я танцую, и мне это доставляет удовольствие. Я горжусь тем, что за свое искусство получаю деньги, Максим!
– Дура ты, нормальному человеку, если он выступает на сцене, в кайф получать цветы!
– Мне никогда не дарят цветы, потому что я работаю в ночном баре, а не в театре, и там совершенно другая публика. Если бы мне дарили цветы, я бы не смогла ими накормить свою семью. А теперь я все-таки скажу тост. Давайте выпьем за то, чтобы нам не приходилось заниматься тем, к чему не лежит душа, чтобы мы не рисковали своей драгоценной свободой и не совершали греховные поступки, чтобы жизнь не заводила нас в такие тупики и лабиринты, из которых нельзя выбраться, чтобы люди, которых мы давно уже не любим, отпускали нас с миром и давали нам право на собственную жизнь. Я пью за удачу, потому что без удачи не бывает счастья, а еще я пью за то, чтобы эта удача поворачивалась к нам только лицом. И пусть у каждого из нас будет шанс ухватить счастье за хвост, главное – не упустить этот шанс, какую бы цену за него ни запросили...