«Кэт, мне нужно лететь домой. Начальство прислало телеграмму: у нас бизнес пошёл вверх, Софи и Пэгги не справляются, им срочно нужна помощь».
Кэт затянулся и ответил:
«Домой» в этом всё дело. «Домой» значит от меня, а не ко мне»
Софи ей потом рассказала, что слышала по радио новую песню Кэта о том, что миледи дАрбанвиль умерла. И когда Анн шла домой с работы, целая толпа народа смотрела на неё, как на мёртвую. А может, толпа её просто не замечала, потому что были события намного важнее например, победа в Кубке Стэнли».
Мне пора, вздохнула я, переходя через привокзальную площадь мимо чебуреков. Когда у тебя поезд?
Я тебя провожу, сказал он на пути к моей трамвайной остановке
Трамвай спешно приехал: Даня, конечно, уже заждался.
Было ещё не темно и уже не светло моё любимое время. Из-под туч вытекло варенье, кажется, малиновое. Буду знать, чем лечить горло, если заболит или если сорву голос, объясняя первому курсу сослагательное наклонение. Для Дани у меня варенье в специальной баночке, на небе такого нет.
Трамвай с номером отличника точнее говоря, отличницы, вёз меня к Дане. Талон оказался счастливым, даже было жаль его компостировать.
Я села у окна, а значит вышла из поезда и пошла через привокзальную площадь, мимо продавщицы чебуреков, потом мимо санаториев, потом кинотеатра к моему дому, в котором было прохладно, несмотря на жару. Туда, где ходики тикают будто колёса трамвая-поезда стучат на стыках, увозя меня в город с загадочно красивым женским именем.
Чем любимее город, тем меньшего в нём своего, чужого тебе, и тем больше созданного тобой. А в самых нелюбимых твоего ничего нет. Ты не приложила к нему руку, мамин значок не подходит к его улицам, не умеющим пахнуть сухими листьями, и песню о миледи дАрбанвиль там не услышишь, сколько ни прислушивайся. Зато в любимом городе прислушиваться не нужно, всё слышно само собой.
Здесь мы когда-то играли в «Автобус». Впрочем, игра в тот раз была в одни ворота: у меня интерпретации не было, она была только у него. В том автобусе были мы с ним: сначала я одна, потом зашёл Вадик. Всё просто: пришёл к нам, не позвонив и не купив цветов. Саша сказал, что я ушла на работу, хотя сегодня воскресенье, и он сел в первый попавшийся автобус хорошо, что без цветов. Я сидела у выхода, в лодке с послушными, как две нелёгкие пушинки, вёслами, и люди, иногда, со всплесками, проплывающие мимо, казались удивительно не такими, как когда ты среди них, и медузы были отстранённо безопасны.
В автобусе было несколько человек, все с траурными цветами. Люди мешали плыть нашей лодке, осуждающе и пристально смотрели на нас, ведь у нас единственных не было цветов. Если у тебя нет чего-то, что есть у всех, то это так же плохо, как если у тебя есть то, чего ни у кого другого нет. Мы с Вадиком рассмеялись пришедшему нам в головы афоризму и поспешили от них в кафе чуть выше улицы Пигаль.
А расстояние никуда не делось, даже не сократилось. И люди изредка всё проплывали и проплывали.
1а
Небо было ясным, как ответ на непростой вопрос.
Поезд подкатил, попыхивая, словно великий сыщик трубкой. Я неторопливо поспешил в вагон. Вернуться домой хотелось, но не торопясь. Интересно, в этом СВ полки рядом или одна над другой? Хотя какая разница, когда едешь один.
Через несколько дней лето покатится перекати-полем попробуй останови. Положи, как советовал герой из моей любимой книги, каждый день на музыку, преврати свои дни в сонеты. Конфетная метафора, но Ане почему-то нравится. Дням нет до тебя дела, нет дела до твоей.
Билетики приготовили.
музыки. Поезд отстукивает привычный ритм, и где-то Кэт Стивенс подпевает ему.
Чай брать будете?
о том, что не надо бы уезжать, но если хочешь уехать разве я смогу остановить тебя? Только будь осторожна и не слишком доверчива Перевод, конечно, тот ещё, у Ани получилось бы намного лучше. В следующий раз обсужу с ней Нет, я ездил в гости.
обязательно. «Дикий мир» ну что это за перевод? Переводить в лоб это приём не переводчика, а наёмного убийцы, в этот лоб стреляющего.
Жаль, что рядом: всё-таки разница есть.
2
Даня заждался, хотя я, как обычно, была в числе первых.
Ребёнок замечательный, сказала, улыбаясь, Фаня Шулимовна. Она хвалила всех, но от этого не было менее приятно. Спал почти два часа, и победил в соревновании кто быстрее покушает.
Сегодня были котлеты с макаронами, пояснил Даня.
Это правда, подтвердила Фаня Шулимовна. Когда у нас молочный суп, Даня обычно занимает последнее место, вы же знаете.
И когда манная каша, поморщился Даня.
Я знала, но повторение в не меньшей степени мать учения, чем я Данина.
Мы шли по улице, пахнущей сухими листьями, акустической гитары не было слышно, чебуреками не пахло, и до вокзала, от которого поезд отправлялся в далёкий морской город, было неизмеримо далеко, потому что об этом не думалось.
Мы с Даней повторили английскую считалку о девочке с завитком на лбу: когда она была хорошей, она была очень-очень хорошей, зато когда плохой тогда просто ужасной.
Мама, я сегодня нашёл медаль! сказал Даня.
Я вставила что-то неважное.