Скажем, как минимум, костюм для верховой езды, пара пистолетов и шпага. Возможно, вам представится случай воспользоваться ими, когда мы будем пересекать вересковую пустошь. Кое-кто из друзей Тауни все еще бродит на свободе, превратившись, как мне сказали, в «сухопутных пиратов». Итак, временное одолжение — мужчина мужчине — в связи со столь экстренными обстоятельствами — идет?
Слова сэра Ричарда были настолько вежливы и облечены в такую изящную форму, что я, несмотря на внутренний протест моей ложной гордости, принял его предложение, как мне кажется, с должным достоинством. Наш договор мы скрепили рукопожатием.
О, несказанная роскошь свежих прохладных простыней, пахнущих лавандой, на которых я растянулся, чисто вымытый, выбритый и восстановленный в правах! Мне помогал слуга сэра Ричарда; он же подобрал для меня к завтрашнему дню белье, костюм, сапоги, перевязь и шпагу. Ничто не было забыто, вплоть до пера на шляпу и шпор, поскольку мне предстояло сопровождать почтовую карету верхом. Я получил даже кошелек с несколькими гинеями, и мне так понравилось позвякивать ими после столь долгой разлуки!
Итак, в моей жизни произошла неожиданная перемена, крутой поворот колеса фортуны, первое из множества причудливых превращений, которые даже не снились мне в ту ночь, хоть я и видел во сне, будто юный Фрэнк Мадден обернулся пиратом и «лихой стоккатой» пронзил насквозь плечо беспалого головореза.
Глава третья. ЧЕЛОВЕК С ШИШКОЙ ЗА УХОМ
Не ловим мы рыбку в реке-океане,
а ловим мы рыбку в набитом кармане.
Прости же, о Боже, «ночных рыбаков»
и ныне, и присно, во веки веков!
Святой покровитель! Пошли нам удачу
и толстую жирную рыбку в придачу, —
мы грех свой, ей-богу, искупим сполна
в ближайшей таверне за кружкой вина!
Был октябрь, деревья стояли в золоте и багрянце, поля опустели, и в воздухе уже чувствовался первый острый холодок, свидетельствовавший о том, что осень вскоре сдастся на милость победительницы-зимы. Когда мы выехали из леса Сен-Джон-Вуд, обе наши упряжные лошади потеряли по подкове, увязнув в раскисшей после недавних дождей дороге. Понадобилось целых два часа, чтобы отыскать кузнеца и заново подковать их. На всем протяжении от Холбурна до Вестбурна по широкому Эджуорскому тракту дорога была немногим лучше топкой трясины, так что хмурый полдень застал нас медленно и осторожно поднимающимися вверх по длинному склону Уилльсден-Лэйн по направлению к Кинсбери-Нисден, где мы должны были свернуть на боковую дорогу, идущую через вершину холма Доллис-Хилл и далее, по вересковой пустоши, до Хендона-у-Озера.
Я ехал верхом на хорошей лошади, принадлежащей сэру Ричарду, поскольку сам благородный джентльмен решил разделить тяготы путешествия с племянником и удобно устроился рядом с ним в карете. Энергичный и оживленный, он мог бы считаться мужчиной в полном соку, если бы не предпочитал мягкую постель и обильную еду ежедневным физическим упражнениям. Мышцы его настолько размякли и ослабели, что даже незначительная нагрузка вызывала в них активный протест.
Я же чувствовал себя в буквальном смысле слова узником, выпущенным из тюрьмы; резкий ветерок, первое время заставлявший мою лошадь капризничать и не повиноваться узде, похлопывание шпаги по бедру, звон гиней в кошельке — все это сливалось в волшебную мелодию, звучавшую в унисон с пылкой и горячей кровью, которая струилась в моих жилах.