Вообще-то я тайком искала работу на других планетах, начиная с шестнадцати. Год назад я узнала, что на Дору набирают расширенный контингент, и сразу же отправила резюме. Несколько месяцев мне даже не отвечали, и вдруг пришло предложение: им понадобился секретарь, ну, не личный к начальникам, а скорее архивариус. Надо привести в порядок данные, вести учет неважно, я сразу же согласилась. При первом собеседовании меня отвели в лабораторию, взяли зачем-то кровь и велели ждать еще неделю. И вот приглашение! Месяц на сборы, две недели полета и я, наконец-то, на Доре. Четыре месяца кропотливой работы с архивными файлами, а потом моя жизнь обрела, наконец-то, смысл. Я больше не архивариус, я участвую в настоящей миссии. И как участвую! Дома я и не знала я даже не представляла себе, насколько я буду нужна.
Но мы уже подходим. Никакого освещения. Технический терминал соединен с главным по системе горизонтальных подземных лифтов, и войти в этот лифт может только чипированный сотрудник базы. Хотя на Доре и безопасно, и твари никогда не сунутся к нам, но меры предосторожности на чужой планете совсем не лишни.
Пробираемся через серый пустой квартал, покинутый обитателями. Здесь нет даже их глянцевого пола, которым замощен весь город. Простая рыжеватая земля или так называть нельзя? А что это тут, «дора», что ли? Пыль, пустые глазницы окон, ржавые перила у лестниц. Остатки прежних времен. Судя по карте, нужный нам вход замаскирован в одном из черных дворов. Холодает, и меня слегка знобит, вряд ли от страха чего и кого мне бояться?
Как тут паршиво, выражает общее мнение Плав.
Как тут можно сидеть круглыми днями? Бедный Кэп отзывается Леди.
Он не круглыми днями, дежурит по сменам, я слышу свой голос, он звучит так, словно пропитался местной пылью.
Никогда не видела его в Управлении после того, как его уволили, пожимает плечами Энн. Наверное, стыдно перед Осой, что он теперь не начальник.
Она хихикает, а я едва удерживаюсь от тычка. Мне тревожно.
Мы заходим во двор с высокими хромированными ангарами, Виктор безошибочно выбирает нужный, уходящий другим своим концом глубоко вниз, касается темной широкой двери, она поднимается, и мы оказываемся в скудно освещенном зале это «подъезд». На том конце автоматические двери, они раздвигаются при нашем появлении, и я сразу же вижу его. Кэп стоит на пороге, в одной руке пульт, в другой оружие. Мы спускаемся по наклонной плоскости, подходим ближе и оказываемся в освещенном квадрате, метрах в двух от него. Кэп неотрывно смотрит на нас. Наверное, смотрит. Я не осмеливаюсь поднять на него взгляд.
И что это значит?
Ну да, это его голос, я разговаривала с ним однажды.
Только однажды. Когда я прибыла на базу, мое досье попало в отдел безопасности, и я пришла к Кэпу на собеседование. Тогда он рассматривал меня по долгу службы, а я его еще не боялась. Ну, почти. Он долго смотрел мое досье на своем, скрытом от меня световом планшете. Потом на меня. На планшет и на меня. И спросил: «Для чего ты здесь?» Я ответила что-то гордое и уверенное про работу, про помощь планете. «Должность?» перебил он. «Архивариус». «Ясно, мне померещилось облегчение в его голосе. Ну, иди, трудись». В последних словах звучала насмешка. Я повернулась и «Странно он разговаривал уже с самим собой. Теперь уже не проводят медосмотры? Где данные?» «Я совершенно здорова!» обиделась я.
Резкий толчок в бок это Энн. Чего они ждут от меня? Я не знаю, что говорить. Вот угораздило
Вы не могли бы нас пропустить? журчит справа голос Леди. Видите ли, мы не успеваем на базу, мы были сегодня на про
На «прогулке», не спрашивает, а утверждает он потухшим голосом, в нем звучит странная обреченность.
Пропустите нас, пробует Плав. Нет, ну правда, не идти же нам теперь обратно уже почти ночь. В долгу не останемся.
Ночь, угрюмо повторяет Кэп. Отлично. И как же вы «в долгу не останетесь»?
А вот она! Энн игриво тычет в меня пальцем. Вот она что-нибудь придумает. Она она вас поцелует! Ага?
Спятила? возмущается Виктор.
Плав хмыкает, Леди подавляет смешок.
А мое лицо, увы, начинает пылать что за идиотское свойство краснеть, как ребенок, при каждом неловком случае!
Годится, спокойно отвечает Кэп без тени улыбки и дает нам дорогу.
Все проходят внутрь и притормаживают у блестящей кабины лифта. Надеясь, что все обратится в шутку, на негнущихся ногах двигаюсь, было, за ними, но меня останавливают. Рука с пультом преграждает мне проход. Поднимаю глаза и сталкиваюсь с Кэпом взглядом. Кажется, он не шутит. Хотя, похоже, насмехается.
Меня это бесит. В конце концов, кто я? Я его не боюсь. Никого не боюсь. Обещано сделаю. Хотя бы ради друзей. А вообще, кто я сейчас продажная девица, покупающая входной билет, или герой, бросающийся на амбразуру? Пусть будет лучше второе. Предательски дрожат ноги. Хуже всего, что я не умею целоваться. Совсем не умею. Никогда не целовалась. И он поймет, вот что ужасно
Но герои они не раздумывают. Не успеваю осознать: то ли я поднимаюсь на цыпочки, то ли он наклоняется. Но мои губы прикасаются к его губам. Они оказываются горячими и сухими, а мои ощущения ну совсем неожиданными. Если бы при этом еще не присутствовало четверо наблюдателей Впрочем, через секунду я о них забываю. Он голоден или жаждет. Я не знаю, как это назвать. Только чувствую его крепкую руку на моей шее, под волосами. А потом я, сама не пойму как, научаюсь целоваться. Я это делаю, а почему, как, не знаю. Это проникновение, и он его ощущает, и с силой прижимает меня к себе другой рукой.