-И во сколько мы там должны быть?
-В восемь.
Племянник прикинул что-то в уме, кивнул:
-Хорошо. Сейчас схожу за машиной.
-Может, проще такси?
-Нет, - племянник помотал головой и усмехнулся чему-то. - Сложнее.
-И… э-э… Тони. Ты здесь давно?
-С первого курса. Третий год.
-Ольвик - твоя настоящая фамилия?
-Да, а что?
-Ничего. Так. Все нормально.
-Тогда я за машиной. Через двадцать минут спускайтесь вниз, я подъеду.
Жил доктор где-то в другом месте, в «Паласе» у него был оборудован кабинет. Постояльцы отеля имели какие-то льготы при лечении, а доктор платил за аренду помещения фантастические деньги: один динар в год. Кабинет располагался на первом этаже, в специально выгороженном холле. Над дверью была надпись: «Кабинет магнитного массажа».
-Вы молодец, Ольвик, - сказал доктор, рассматривая томограммы, которые Андрис сделал накануне в полицейском госпитале. - Все, кого я видел раньше с такими изменениями в суставе, не могли встать и гадили под себя… но и вы, как я понимаю, ходите на одном самолюбии… Ладно, давайте я вас еще руками посмотрю.
Андрис разделся и лег, подрагивая от холода, на кушетку. Доктор повернулся к нему и, издав громкий сосущий звук, двумя руками поглубже надвинул очки.
-Бо-ог ты мой! - сказал он, разглядывая живот Андриса - этот бело-сине-багровый панцирь из пересекающихся рубцов. - Никогда не видел ничего похожего… Где вы такой достали? Кавтаратан?
-Немного раньше и ближе, - сказал Андрис. - «Белая лига», слышали?
-Слышали, слышали… - пробормотал доктор. - Ага… ага… это значит, вот сюда, потом через вертлужную впадину и в брюшную полость, так? А из какого ж, позвольте узнать, оружия?
-«Браунинг-Лонг», - сказал Андрис. - И подрезанная пуля.
-Ну, это вполне респектабельно, - сказал доктор. - Ладно, идемте вон туда.
Голого Андриса уложили на жесткий стол, укрыли простыней, доктор приставил к его бедру матово-серый цилиндр, похожий на кобальтовую пушку, отошел к пульту и включил это устройство. Загудел трансформатор, а потом… Андрису показалось, что по больному месту ударили кувалдой, посыпались искры, он чуть не заорал, но не заорал: боль тут же съежилась, собралась там, в своем обычном месте, не растекаясь по телу. От цилиндра шли тупые, ватные, теплые удары, легко проходившие сквозь плоть… не удары даже, а волны, мягкие и ласковые, приподнимали его и опускали, меняли ритм, что-то напевая… Андрис не заметил, как исчезла боль. Казалось, он задремал и видит все это во сне. Только во сне могло быть такое блаженство. Подошел доктор, убрал цилиндр. Невесомый, Андрис спустил ноги со стола, встал - боли не было. Оделся. Боли не было. Доктор впереди него вышел в свой кабинет. Андрис быстро присел и встал. Боли не было. С ума можно сойти…
С ума сойти… Андрис не помнил, как прощался с доктором и как благодарил его, как и о чем договаривался на завтрашний день, и только уходя, оглянулся: не забыл ли чего. Именно чувство потери чего-то неприятного, но привычного, притертого, родило вдруг неуверенность и не то чтобы страх, но оторопь. Он машинально, не воспринимая действительности, как бы ощупью нашел машину Тони - ободранный и мятый «фольксваген», - сел, захлопнул дверцу, откинулся на спинку и вдруг в непонятном ступоре уставился перед собой.