Глава 2
На самом деле, по местным меркам, Газа являлась городом. Тысячи на полторы жителей. Хотя по внешнему виду и не скажешь. Дерёвня дерёвней, несмотря на наличие оборонительного вала с не внушающими доверия сторожевыми башенками по периметру. По сравнению с великолепной Александрией не смотрится совершенно. Пусть Газа и древнее ее на пару тысяч лет. Но город регулярно брали, разрушали, сжигали и так далее место больно неудачное. Проходной двор просто с севера на юг, с востока опять же на север и юг. И морем на запад. Перекресток торговых путей, короче. Естественно, ни один великий завоеватель спокойно мимо пройти не мог. А от этих завоевателей тут, на Ближнем Востоке, всегда не протолкнуться было. Еще Александр, который Македонский, разрушением Газы отметился, когда в Египет шел. А великий воитель всегда служил объектом для подражания. В общем, городу не повезло. Потому и выглядит, как деревня.
Последний раз власть здесь сменилась шестнадцать лет назад, когда его отбил у крестоносцев египетский султан Саладин. Он и соседний Аскалон отбил, но через четыре года Ричард Львиное Сердце подсуетился и отобрал последний, как более важный и крупный, назад. А на Газу уже силенок не хватило. Пришлось сделать вид, что не очень-то и хотелось. А возможно, судя по унылому виду города, и действительно не хотелось.
Так или иначе, но в городе присутствовала египетская власть, с представителем которой, в лице начальника портовой таможни, нам и пришлось иметь дело по прибытии. Подходя к новенькому каменному зданию администрации, выгодно отличавшемуся от окружавших его мазанок местных жителей, построенных из материалов крайне сомнительного, судя по запаху, происхождения, ничего особо приятного я не ожидал. Видал уже египетскую бюрократию в действии!
Предчувствия не обманули. Пришлось проторчать там весь день, так что у меня, в конце концов, жутко разболелась голова. Почтенный Халед, начальник местной таможни и, по совместительству, глава гражданской и военной администрации города (султан, видимо, решил сэкономить на количестве государственных чиновников в таком мелком населенном пункте), масляно поблескивая алчными глазками, долго, нудно и слишком подробно перечислял налоги, которые мы должны будем внести в казну. Причем приемное окошко казны, судя по некоторым деталям, располагалось прямо в кабинете чиновника. Не зря тот, увидев имевшиеся у нас рекомендательные письма, сразу выгнал прочь из помещения всех своих подчиненных.
Перебирая грязными толстыми пальцами не менее грязную длинную бороду, блестящую от жира, которым, непонятно зачем, тут было принято ее смазывать, Халед поведал нам о налогах и сборах на место у причала, на размер судна, на количество матросов, на разрешение закупать корабельные припасы на припортовом рынке, на беспокойство администрации, на неправильную веру, на разгрузку товара и организацию торгового каравана, на И ведь ни разу не сбился, гад! Видимо, порт особой популярностью у местных купцов сейчас не пользуется, вот оголодавший чиновник, завидев перспективных клиентов, и встал в стойку.
Перебирая грязными толстыми пальцами не менее грязную длинную бороду, блестящую от жира, которым, непонятно зачем, тут было принято ее смазывать, Халед поведал нам о налогах и сборах на место у причала, на размер судна, на количество матросов, на разрешение закупать корабельные припасы на припортовом рынке, на беспокойство администрации, на неправильную веру, на разгрузку товара и организацию торгового каравана, на И ведь ни разу не сбился, гад! Видимо, порт особой популярностью у местных купцов сейчас не пользуется, вот оголодавший чиновник, завидев перспективных клиентов, и встал в стойку.
Сразу пришлось разочаровать его сообщением, что никакие товары мы разгружать не собираемся, и направляемся в Иерусалим налегке и исключительно с религиозными целями. Это известие так неприятно изумило досточтимого Халеда, что тот, нахмурившись, сразу заявил о запрещении паломничества неверных в Святой Город. Сильно, видать, таможеник, за державу обиделся. Даже несуществующие запрещения выдумал. Придется, наверное, делиться.
Чтобы побыстрее прийти к общему знаменателю, я высказал мнение, что еще брат нынешнего султана разрешил евреям паломничество за определенную плату (и это была абсолютная правда, я узнавал). Также заявил, что плохо разбираюсь в тех видах налогов, которые перечислил уважаемый Халед и практически без обиняков попросил назвать общую сумму, после которой нас оставят в покое. Таможенник, несколько беспокойно озираясь, назвал. Цадок от услышанного аж подпрыгнул. Да, уж загнул так загнул! Однако в данном случае торг, безусловно, уместен.
Дальше переговоры вел переводивший мне до того купец уже самостоятельно. А я вышел подышать воздухом, так как более сил не оставалось сидеть в духоте. Дышать пришлось долго. Наконец, Цадок вышел из покоев таможенника. Уже по выражению его лица было заметно, что намного сбить цену не удалось. Но мне уже стало все равно, хотелось поскорее покинуть этот дурацкий порт.
Ага, размечтался! Ведь еще надо было оформить все документы. Делалось это у чиновников пониже рангом. И у тех тоже вдруг начали возникать непредвиденные проблемы. То чернила неожиданно кончились и за ними посылали, судя по времени ожидания, прямо во дворец султана в Каире, то требовалось уточнить какие-то детали. Короче, пришлось раздать еще полсотни дирхемов. Я поклялся себе, что в другой раз расстреляю здание таможни ракетами еще на подходе к гавани!