— А что у нас с оружием? — спросил Томас.
— Классический хоббитанский набор! — пояснила Мари. — Охотничьи кинжалы, луки, пращи.
Опять Томаса одолели смутные и неприятные сомнения. Во-первых, пони. Ну, не представлял он, как надо правильно обращаться с этими низкорослыми лошадками: куда садиться, за что дёргать, как управлять….А, во-вторых, теперь ещё добавились луки и пращи — вещи, знакомые ему сугубо теоретически. Но Томас не стал впадать во фрустрацию: незаметно вытащил из горлышка объёмной кожаной фляги тугую деревянную пробку и сделал несколько крупных глотков.
— Всё просто, неказисто и элементарно, — пробормотал он себе под нос. — Грушевый сидр — наше всё…. Пару глотков и проблем больше нет. Давайте ваших пони, поскачем с ветерком, метко стреляя на ходу из лука…
— Что ты там бормочешь? — засмеялась Мари. — Молитвы читаешь? Напрасный труд! В Средиземье молитвы не помогают. Что характерно, совсем. Здесь надо надеяться только на себя, да ещё на верных друзей.
Наконец, они, попрощавшись с Олмером и трактирщиком Фергюсом, тронулись в путь. Первыми ехали Томас и Мари, за ними следовал Кот, сжимающий в ладони левой руки длинную уздечку четвёртого пони, нагружённого всякой разностью.
Пригорье состоял из трёх с половиной десятков неказистых домиков: в основном бревенчатых, крытых камышом и соломой.
— А из книг великого Толкинена следует, что в Пригорье располагалось несколько сотен домов. Причём, многие из них были сложены из камня и кирпича, с черепичными крышами, — неожиданно объявила Мари и тут же испуганно прикрыла рот ладошкой.
— О чём это ты? — удивился Томас.
— Сама не знаю…. Наверное, приближается приступ. Надо будет на привале отхлебнуть из фляги сидра.
Дорога пересекала широкий и извилистый овраг, через который был переброшен надёжный деревянный мост. За мостом обнаружилась высокая изгородь с солидными, оббитыми железными полосами воротами.
— Куда следуем, недомерки? — презрительно поинтересовался худой и небритый стражник.
Томас гордо ткнул пальцем в большой серебряный медальон, одетый при прощании ему на шею Олмером, и веско пообещал:
— Ещё раз вякнешь непочтительное слово — навсегда останешься без живительного сидра и сдохнешь в страшных муках, прикусив язык и захлебнувшись собственной слюной. Понял меня, урод высокорослый? А, если понял, то живо отворяй ворота! Не жуй сопли.
— Какой ты у меня, однако, — с непонятными интонациями в голосе шепнула Мари. — Героический такой и строгий…
— Как же иначе? Мне надо срочно выбиваться в легендарные герои и попадать в баллады. Сама же велела вчера. Мол, иначе не пойдёшь замуж…. Да, пока этот неуклюжий деятель возится с воротами, ты хлебни-ка, пожалуйста, целебного напитка. Приступ в дороге нам совсем ни к чему.
Километра два с половиной просёлочная дорога вела строго на восток.
«Хорошая такая дорога, наезженная», — отметил про себя Томас. — «В низинах, которые весной и во время сильных дождей, очевидно, заливаются водой, даже вымощенная булыжниками».
Потом Тракт свернул налево, огибая солидный холм, поросший хвойным лесом, с голой тёмно-бурой вершиной.
— Холм именуется — Бри, — сообщила Мари. — В его честь названа и вся эта местность — Земля Бри.
— А что это такое расположено на вершине холма? Какая-то странная вышка, а на ней что-то блестит.
— Говорят, древнее капище, — девушка слегка передёрнула плечами, облачёнными в светло-коричневый сюртук. — Туда ходить всем строго запрещено, можно погибнуть.
— От чего?
— Колдовство какое-то древнее, не иначе. Серый маг объяснял, да я не поняла толком…
За холмом начинались бесконечные поля, поросшие тёмно-розовым чертополохом, и открылся отличный вид на посёлок Стэдлл: обыкновенные бревенчатые людские дома и врытые в пологий холм жилища хоббитов — с круглыми слюдяными окошками и полукруглыми дверями.
— Эх, посмотреть бы, как внутри устроены хоббитанские норы-хоромины! — мечтательно вздохнул Томас.
— А что, в твоём родном Землеройске хоббиты живут в чём-то другом? — удивилась Мари.
— Да нет, конечно же, в хоббитанских хороминах. Просто подумалось…. Вдруг, здесь они устроены как-то по-другому? Тем более что амнезия донимает до сих пор…
К северу от дороги наблюдалась глубокая лощина, над которой поднимались рваные клочья светло-фиолетового тумана.
— Надо до вечера отъехать от Фиолетовой лощины как можно дальше, — обеспокоено посоветовала Мари. — Говорят, что ночами оттуда выходят — по своим тёмным надобностям — оборотни и призраки.
— Призраки?
— Ну, да! Белые такие, полупрозрачные, глухо ухают, скрежещут зубами, поют песни на незнакомом языке…
Часа в два пополудни они остановились передохнуть на берегу звонкого ручья, который протекал под Трактом по широкой каменной трубе. Над полукруглым тоннелем на гранитной плите было вырублено — «1972 г.».
— И, что это значит? — поинтересовался Томас.
— Этот тоннель гномы складывали, очень много лет назад, — невозмутимо ответил Кот. — Наверное, «г» и означает — гномы. А «1972» — не знаю, что такое. Может, стоимость данного инженерного сооружения — в серебряных монетах…. Ладно, отойдём от дороги чуть в сторону, расседлаем пони, пусть пощиплют травку.
— А лошадки не разбегутся?
Мари достала из кармана сюртука необычный двусторонний медный свисток и успокоила:
— Наши пони, они очень хорошо обучены. Если дунуть сюда, то они незамедлительно прибегут на зов.