Но, похоже, живое любопытство на обычно
замкнутом лице Кольцова поощрило Ясногорова к откровенности.
— Скажем так... —произнес он.
— Имеет ли право партия судить своего члена за то, что сама практикует с первого дня своего прихода к власти? Ведь физическое уничтожение
противников было для нас методом и захвата власти, и удержания ее на протяжении всей нашей истории. Партократия ради своего выживания убила
Берию, свергла Хрущева и так далее. А теперь — стреляла в Горячева. Следовательно, Партийный Трибунал должен сначала определить, насколько
Батурин является продуктом партийного воспитания, а уж затем думать о приговоре. Однако теперь после этой публикации в "Правде" даже обсуждать
такие вопросы нелепо! — Ясногоров сделал презрительный жест в сторону свежего номера "Правды", лежащего на столе у Кольцова.
Некоторое время Кольцов рассматривал Ясногорова в полной тишине изумления, как рассматривал бы полярный медведь залетевшего на льдину
жирафа. Вот те и раз — покушение Батурина — это результат партийного воспитания!... Значит, вот это и есть та новая партийная молодежь, которая
открыто именует себя "неокоммунистами", как бы открещиваясь от всех прочих коммунистов — "ленинцев", "сталинцов", "брежневцев" и даже
"горячевцев"? Да он и одет по моде этих „новых коммунистов" — под разночинца XIX века: косоворотка под потертой вельветовой тужуркой,
парусиновые брюки и парусиновые же туфли. Даже одеждой они демонстрируют возврат в доленинскую эпоху. И такого "неокоммуниста" Административный
Отдел ЦК утвердил на пост Председателя Партийного Трибунала?! Они там что — с ума посходили? Сначала проморгали Батурина, а теперь...
Кольцов набрал на пульте видеосвязи код начальника картотеки ЦК. Тут же зажегся телеэкран, на нем возникло внимательное мужское лицо,
готовое к выполнению любого задания:
— Слушаю вас, Борис Иванович.
— Личное дело Ясногорова, — сказал Кольцов и повернулся к Ясногорову: — Ваше имя-отчество?
— Марат Васильевич, — сказал Ясногоров.
— Марат Васильевич Ясногоров, — повторил Кольцов в глазок видеокамеры.
— Секундочку, — произнес начальник картотеки. Было видно, как он беглым движением пальцев набирает на терминале компьютера фамилию и имя-
отчество Ясногорова. — Прошу вас...
Вслед за этим лицо начальника картотеки исчезло с экрана, и вместо него возникла фотография Ясногорова семи-восьмилетней давности,
сделанная, видимо, тогда, когда Ясногоров вступил в партию. Затем, как титры в кино, поплыли данные: дата и место рождения, национальность,
образование, семейное положение, место работы, какими иностранными языками владеет...
И пока Кольцов считывал глазами сухую информацию — русский... закончил исторический факультет Куйбышевского университета... холост...
работает учителем истории в Томске... владеет английским (хорошо), немецким (слабо)...—он не переставал думать о том, как же быть? Послать этого
Ясногорова к чертовой матери, а членам Трибунала объявить, что он заболел? И пусть они выберут себе нового представителя и быстрей выносят
приговор без всяких этих историко-психологических выкрутасов.