Гофман Отто - Лазутчик стр 22.

Шрифт
Фон

Через несколько минут сердце Давида Штанфорта перестало биться, и душа его перешла ту невидимую границу, которая отделяет нас от того мира.

— О Боже мой, он умер! — простонал Эдуард, кладя бережно на дно лодки труп отца, и отвернулся, чтобы в слезах излить свое горе.

Между тем целый град пуль посыпался в лодку; с обоих берегов раздавались выстрелы, сопровождаемые громким криком диких, торжествовавших, что им удалось отомстить за смерть своего товарища. Вслед за тем на одном берегу появилось около двадцати красных воинов, а на другом человек десять.

— Скорее, если вам дорога жизнь! — закричал Питер испуганным женщинам. — Спрячьтесь в форте, а то нам придется оплакивать еще новую, большую потерю. А мы, — обратился он к мужчинам, когда женщины исполнили его приказание, — покажем красным чертям, что мы не все умерли. Нас трое с заряженными ружьями, и мы можем положить троих из них. Но поскорее, а то негодяи опять спрячутся в свое зеленое убежище, и мы упустим хороший случай.

Эдуард и его дядя, которые, подобно лазутчику и Пелегу, укрылись за бортом лодки, подняли при этом приказе головы; каждый прицелился в того или другого из толпы индейцев, давших такой гибельный залп.

— Готово! — скомандовал Питер. — Стреляй!

Раздался дружный залп, и, когда рассеялся пороховой дым, наши друзья заметили большое движение в толпе диких, и вслед затем они исчезли, как будто бы их поглотила земля.

— Дурни, могли бы догадаться об этом, — прошептал Питер, разражаясь смехом.

Но этот смех вовсе не был приятен ушам его огорченных спутников и вызвал болезненный стон в каюте.

— Простите, друг, — сказал Эдуард тоном упрека, — если я скажу вам, что ваш смех неуместен. Для нас всех этот час есть час скорби. Подумайте, что здесь рядом лежит труп моего бедного отца.

— Да, правда, — прошептал честный охотник, смущенное лицо которого тотчас же сделалось серьезным, — я не подумал об этом. Мы, суровые воины, слишком привыкли к смерти. Мне сердечно жаль, что я оскорбил ваши чувства; я сделал это без всякого намерения. Да, наверное, отец должен быть очень близок сердцу человека, я чувствую это, хотя никогда не знал отца.

— Хорошо, хорошо, — отвечал Эдуард, крепко сжав его мускулистую, сильную руку. — Нужно только посмотреть в ваши честные глаза, чтобы убедиться в искренности ваших уверений. Дело сделано. Ни слова больше об этом.

Лишь только Эдуард и его дядя вытащили якорь, и лодка, увлекаемая течением, стала тихо скользить по реке, Питер снова зарядил ружья, а дядя с племянником вернулись к своему умершему родственнику, положили его на дно лодки и прикрыли парусиной, чтобы защитить его от лучей солнца. Оба опустились на колени перед дорогими останками и молча предались отчаянному горю, от которого сердце разрывается на части.

В это время лазутчик, который стал на место рулевого, направил лодку на середину реки и таким образом достаточно обезопасил себя от неприятельских пуль. В таком положении ему удобнее было наблюдать за окрестностями. Но вдруг, когда судно через некоторое время достигло крутого изгиба реки, находившегося ниже острова, и лазутчик внимательно осмотрел правый берег, то по его серьезному лицу пробежала тень заботы; он отскочил от руля к якорю, спустил его без помощи своих спутников и вскричал:

— Товарищи, я не хотел бы пугать вас, но если это не называется опасностью, то пусть больше никогда в жизни я не возьму ружья в руки!

Глава пятая

— Нагнитесь! Нагнитесь! — вскричал Питер, увидев, что Эдуард и его дядя быстро поднялись. — Разве вам пришла охота улечься рядом с тем, который заснул уже вечным сном? Если же вы хотите осмотреться и убедиться в присутствии врага, то в таком случае не показывайте ничего, кроме голов, и не оставайтесь долго на одном месте.

Ваша оценка очень важна

0
Шрифт
Фон

Помогите Вашим друзьям узнать о библиотеке

Популярные книги автора