Не напутает, Мария Васильевна. У нас порядок строгий, с тяжелым вздохом ответил Исаков.
Сотрудник НТО принес костюм, оформил возврат. Штопочка была, костюм был. Миши не было. Руки женщины дрожали, она гладила материал. Исаков старался смотреть в окно. Федякина и сотрудник НТО ушли. Исаков сел за стол, а оказался прижатым в углу ринга. Удары чувствовал, а противника не видел. Не было противника.
Мужа убили, а она о костюмчике беспокоится.
Исаков забыл про Виктора и сейчас никак не мог понять смысла сказанной фразы.
Костюмчик? Какой костюмчик? недоуменно переспросил он, наконец понял, шагнул к столу Виктора. Что ты сказал? Виктор вместе со стулом отодвинулся к стене. Мужа, говоришь, убили? Так ты только про костюмчик и понял? Она же нас щадила, стеснялась за нас! Это ты понял?
Исаков забыл про Виктора и сейчас никак не мог понять смысла сказанной фразы.
Костюмчик? Какой костюмчик? недоуменно переспросил он, наконец понял, шагнул к столу Виктора. Что ты сказал? Виктор вместе со стулом отодвинулся к стене. Мужа, говоришь, убили? Так ты только про костюмчик и понял? Она же нас щадила, стеснялась за нас! Это ты понял?
Виктор впервые видел своего кумира в бешенстве. Но погас он так же быстро, как и вспыхнул. Напрягся мускулистым телом, застыл на секунду, тяжело выдохнул, привычным жестом пригладил свои короткие волосы, спокойно отошел, неожиданно зевнул так, что Виктору показалось, скулы хрустнули
Петр Алексеевич
В другой раз поговорим, Исаков снова зевнул, ты давай, работай пока
Уже на улице Виктор вспомнил эту фразу и все еще ежился. Верно говорят, что Исаков не сахар.
Исаков запер за Виктором дверь, лег на диван, расслабился, закрыл глаза, последнее время он все чаще прибегал к этому приему, чтобы успокоиться.
За время работы в розыске Исаков задерживал преступников разных: пьяных и трезвых, с ножами, бритвами и пистолетами. Были злые, трусливые, отчаянно храбрые. Конечно, порой испугаешься, но пройдет лишь час, и ты уже смеешься, подшучиваешь над собой, рассказывая товарищам, утрируешь свой страх, комизм ситуации. А завтра и не вспомнишь уже.
Но есть вещи, что не только за хмельным столом, лучшему другу по секрету не скажешь. Объяснить трудно. Есть такое понятие: естественное старение железа. Отпущен тавровой балке определенный срок, и хоть она железная, имеет законное право сломаться, так как накопилась в ней усталость. А сколько человек может выслушать лжи, увидеть грязи, крови, нечистот человеческих?
Сегодня ложь, завтра подлость, через день злость легонько, а коснется тебя, ни шрама не оставит, ни маленькой царапинки. Месяцы проходят, годы, капля камень долбит, и от работы с преступниками человек больным может стать.
Рассказывает тебе друг о своих неприятностях на работе, ты слушаешь, а сам привычно проверяешь: сходятся у тебя концы с концами или нет. Порой забудешь, что с другом разговариваешь, сказать хочется молчал бы, старик, разве это горе? Ты и бед-то не видел. Вот я вчера Что вчера? То же, что год назад и десять. Страшно, если недоверчив стал, нечувствителен, если коростой покрылся, если с тобой поговорить-то по-человечески нельзя.
Рассказывает тебе друг какую-то историю, ты вспоминаешь, что месяц назад он рассказывал ее совсем иначе. Врет! Зачем? Какую цель преследует? Какой ему поставить вопрос и выяснить правду? Гонишь эти мысли, объясняешь, что, мол, спутал человек, забыл. Но уже поздно, машина запущена, шестеренки крутятся, привычно выскакивают нужные вопросы, а ответы тебе лучше бы не слышать. Крючочек петелька, крючочек петелька, выползает совершенно ненужная тебе правда.
Исаков поднялся с дивана, сел за стол.
Преступник боксер, в залах его не нашли. Не могли найти, раз солдаты утверждают, что ему за тридцать. Сейчас тренируются мальчишки рождения чуть ли не пятьдесят пятого года. Если ему за тридцать и он был хорошим боксером, а это ясно, как день, то он Петра Исакова знает. Хорошо знает. Может, встречались. Пожимали лруг другу руки. «Убийца ваш коллега», сказал полковник. Коллега. Хорошее слово. Как найти своего коллегу?
Исаков вспомнил недавно виденную афишу: «Дворец спорта Крылья Советов. Первенство Москвы по боксу».
Он вскочил, перелистнул календарь. Через три недели. Возможно, убийца, как и сам Исаков, редко ходит на соревнования? Надо, чтобы пришел! Коллега. Что его заставит прийти?..
Полковник Хромов что-то сосредоточенно писал, увидев Исакова, предостерегающе поднял палец, молча указал на кресло. Петр не сел в кресло, а облокотился на сейф. Видимо, то, что Исаков стоит, раздражало полковника, он покосился на подчиненного, пытался закончить фразу, поморщился и отложил авторучку. Он не хотел помочь Исакову, не задал вопроса, молча ждал. Пусть на себе испытывает политику силы. Петр кашлянул и сказал:
Ветераны играют товарищеский матч между собой. Мне же придется выступать на официальных соревнованиях против действующих спортсменов. Да и бокс не футбол.
Как Федякина? Вы вернули ей костюм мужа? словно не расслышав сказанного, спросил полковник.
Вернул, растерянно ответил Исаков, посмотрел в спокойное, равнодушное лицо начальника и неожиданно понял, что его, Петра Исакова, умышленно загнали в угол.