– А я знаю? – резонно возразил Гуров. – Жизнь покажет. Ты сейчас куда – домой?
– Не вижу смысла, – сказал Крячко. – Ехать домой, чтобы сразу обратно? Так что я, пожалуй, еду с тобой! И экономия бензина налицо! И красавицу Марию увижу…
– Красавица Мария раньше десяти сегодня не встанет, – заметил Гуров. – У нее, кажется, вообще сегодня свободный от репетиций день. Так что спрячь подальше свои робкие мечты. Самое большее, что ты сможешь увидеть у меня дома, – это кофейник и последнюю афишу великой актрисы. Устраивает?
Жена Гурова была ведущей актрисой одного из московских театров. Она обладала множеством талантов, и среди них был один, доставлявший Гурову немалое беспокойство – Мария Строева влюбляла в себя всех мужчин, попадавшихся на пути. Сослуживцы Гурова тоже не являлись исключением, а Станислав Крячко был вообще самым горячим ее поклонником – впрочем, совершенно бескорыстным.
Однако обещание Гурова, что Станислав ограничится сегодня только лицезрением афиши любимой актрисы, не оправдалось. Когда они вдвоем с Крячко добрались до квартиры Гурова, выяснилось, что тот, уходя, забыл в спешке ключи. Пришлось звонить.
Мария открыла не сразу. Даже застигнутая врасплох, она не позволяла себе появиться перед кем-то, не приведя себя в порядок. Так было и на этот раз. Когда дверь наконец распахнулась, приятели увидели Марию Строеву, можно сказать, во всем блеске, причесанную и свежую, точно она заранее знала, что ее разбудят в такую рань.
– Ба, знакомые все лица! – с иронией сказала она, разглядывая виноватые физиономии мужчин. – Вы решили устроить мне сюрприз?
– Просто я забыл дома ключи, дорогая, – покорно сказал Гуров. – Делай со мной, что хочешь!
– А голову ты не забыл? – грозно поинтересовалась Мария. – Помнится, такой вопрос задают уже в школе. Для такого великого сыщика это непростительная оплошность!
– От великого до смешного один шаг, – заключил Крячко, простодушно подмигивая. – Но следует помнить, что все великие отличались фантастической рассеянностью. Взять, например, старика Эйнштейна…
– Давайте оставим старика в покое, – предложила Мария. – Проходите и ведите себя тихо. Я намерена сегодня выспаться, несмотря на всю вашу бесцеремонность, господа менты! Вчера мой рабочий день закончился далеко за полночь…
– Мы только выпьем кофе, – успокоил ее Гуров. – И отчалим в управление. Боюсь, что наш со Стасом рабочий день окончится сегодня тоже далеко за полночь. В Жулебино убили помощника депутата. Подозреваю, что уже сейчас масса народу стоит на ушах. Нам осталось только присоединиться к этой массе.
– Убили помощника депутата? – переспросила Мария. – Не хочу показаться циничной, но не вижу в этом событии ничего сверхординарного. По-моему, такие убийства стали довольно обыденным явлением.
– Все это так, – согласился Гуров. – Но в данном случае есть некоторая особенность. Депутат этот не кто иной, как сам Кандинский. Он уже проявляет горячую заинтересованность, хотя, кажется, еще не решил, какую позицию ему занять. Впрочем, мы и сами пока не очень во всем этом разобрались. Думаю, в новостях ты услышишь более любопытные версии происшедшего. Репортеры пока не раскачались, но сейчас, наверное, уже наверстывают упущенное. Во всяком случае, лужу крови на лестничной площадке они еще успеют заснять…
– Господи, какой ужас! – вздохнула Мария. – Как это тяжело – каждый день слышать про лужи крови…
– Чертовски тяжело! – с энтузиазмом подхватил Крячко. – А видеть их воочию… Мне тоже не хочется показаться циником, но после этого разыгрывается такой аппетит! Тем более как подумаешь, что обедать сегодня, скорее всего, не придется…
– Клоуны… – печально констатировала Мария и отправилась досыпать.
Гуров с Крячко обосновались на кухне и, стараясь не шуметь, приготовили себе мужской завтрак – кофе и яичницу с ветчиной. Расправившись с ней в мгновение ока, они запили ее огненным кофе и осторожно покинули квартиру. На этот раз Гуров оплошности с ключами не повторил, но, как показалось Крячко, выглядел чересчур отстраненным и погруженным в себя.
– О чем ваше превосходительство так сосредоточенно мыслит? – спросил Стас, когда они уселись в «Пежо» Гурова.
– Я думаю о красивом зеленом лимузине господина Скока. – отозвался тот. – И о том, где эта красивая машина сейчас.
Глава 3
В своих предположениях насчет народа, стоящего на ушах, Гуров почти не ошибся. Едва они с Крячко заявились в главк, как их тут же потребовал к себе генерал.
– Что за черт, опять твои штучки с телефоном, Гуров? – встретил их генерал Орлов. – Звоню тебе на мобильник – молчание. На домашний – отвечает какой-то идиотский автоответчик! Опять оставил трубку в машине?
– Никак нет, – спокойно ответил Гуров, хлопая себя по пиджаку. – Все свое ношу с собой. Должно быть, как-то ненароком отключился. За карман зацепился, наверное. А в чем дело, Петр Николаевич? Мы вроде на работу не опоздали, хотя и бродили по ночам как лешие, когда все нормальные люди спят сном праведников…
– Давно в праведники записались? – ехидно поинтересовался генерал. – Вообще похожи… Стас особенно. На толстовца какого-то похож, а не на полковника МВД. Когда у тебя вид наконец соответствующий будет, а, Станислав? Перед людьми неудобно. Тут сам Кандинский должен вот-вот нагрянуть, а ты как бродяга какой-то!
– Так спешил, – покаянно произнес Крячко. – Нацепил что попало. Хорошо вообще не в трусах ушел. Лева свидетель – только в машине проснулся. Снотворное на ночь выпил – выспаться хотел по-человечески.
– Ладно, у тебя сроду тысяча причин! – махнул рукой Орлов. – Докладывайте, что надыбали. Мне общую картину знать надо. От Кандинского чего хочешь ожидать можно.
– Что за птица, в конце концов, этот Кандинский? – недовольно сказал Гуров. – Почему при его имени все слегка вздрагивают? У меня сегодня Мария об этом спросила. Вот и я задумался – неужели страшнее Кандинского и зверя нет?
– Зверей у нас хватает, – сказал генерал. – Сам небось в курсе. А этот зверь особенный, как ни крути. Думаешь, почему он так громогласно кроет всех направо и налево, ни правительства не щадит, ни президента? Деньги и влияние. Он в комитете по природным ресурсам не последняя скрипка, говорят. От него большие дела зависят. Ну и себя он, конечно, не обижает. Вдобавок тонкую игру ведет. По слухам, он собирается руку к выборам губернаторов трех областей приложить. А там, глядишь, и на президентские замахнется.
– Ну уж это ему кто позволит? – усомнился Крячко.
– Не скажи, – возразил Орлов. – Здесь все от интриги зависит. В Кремле сколько башен, знаешь?
– Как отче наш, – заявил Крячко. – Много башен.
– То-то, что много, – назидательно сказал генерал. – И у каждой башни свое мнение, улавливаешь? Это он только издали такой… монолитный.
– Одним словом, хороший человек, – заключил Крячко, демонстративно выкладывая на генеральский стол пачку сигарет.
– Вот именно, хороший, – с неопределенной интонацией проговорил Орлов и протянул руку к пачке. – Угощаешь? А то я свои дома забыл.
– Закуривайте, ваше превосходительство! – по-простецки объявил Крячко. – Мы все сегодня какие-то несобранные. Я фрак забыл надеть, Гуров дома ключи оставил, а генерал Орлов такую важную деталь формы, как сигареты… Заодно и я подымлю, если руководство не возражает.
Между генералом и двумя самыми опытными в главке оперативниками давно установились далеко не формальные отношения. Орлов сам переманил их в главк несколько лет назад и никогда не жалел об этом. Общая судьба сдружила их, и теперь Орлов просто не представлял своего ведомства без этой парочки, несмотря на проблемы, которые она порой доставляла.
Поэтому Крячко и позволял себе так мало заботиться о своем внешнем виде, а в присутствии генерала не отказывался от своих бесконечных шуточек, которые, по мнению Гурова, долго мог выдержать только абсолютно глухой человек.