– Ох, кот, иди, гуляй. Я тебя понимаю, завидую, в свое время у меня на это сил не хватило, я надел штаны с лампасами. Удачи.
– Не горюй, дружище, я и Станислав всегда с тобой.
Гуров секунду постоял, хотел сказать что-то еще, лишь вздохнул и вышел из кабинета, зашел к себе, но полковника Усова, с которым сыщик договорился обменяться информацией, не застал.
– Ушли очень сердитые, – объяснил Крячко.
Гуров усмехнулся, позвонил Усову, сказал:
– Господин полковник, извините, меня генерал задержал, разрешите зайти?
– Ты знаешь, где я сижу? – спросил Усов. – Тогда заходи, разрешаю.
– Слушаюсь, господин полковник! – Гуров подмигнул Крячко и вышел в коридор.
Кабинет начальника отдела полковника Усова не многим уступал кабинету Орлова. Гуров вошел, оглянулся и согласно кивнул, мол, все так и должно быть.
– Присаживайся, – сказал Усов. – А ты знаешь, что ты в данном кабинете впервые?
– Вроде так.
– А ты знаешь, как часто старший опер заходит к начальнику отдела? – Усов потер полноватые щеки, словно проверяя, чисто ли выбрит. – По нескольку раз на дню. Но ты из генеральского не вылезаешь, тебе начальник отдела без надобности.
– Окстись, Паша. – Гуров сел на стул. – Сначала Петр мне выволочку устроил, что я непочтителен с руководством, то есть с тобой, теперь ты выступаешь. Я живу тихо, никого не трогаю, чем я сегодня тебя обидел?
– Ты сегодня был такой же, как всегда: Гуров обыкновенный. Хам, который считает, что он сыщик, остальные лишь прохожие. Ты знаешь случай, чтобы опер снисходительно похвалил начальника?
– Я искренне, от всей души, ты действительно большой молодец.
– Ты, естественно, свой тон не слышишь, никто себя не слышит. Разговариваешь ты, как мэтр, как звезда экрана разговаривает с поклонниками.
– У меня нет знакомых звезд, Паша. Допускаю, что тон у меня противный. Но ведь о человеке следует судить не по тону разговора, а по поступкам. Мы знакомы более десяти лет, я был твоим начальником, сейчас ты старше по должности, но никогда, ни раньше, ни сегодня, я тебе ножку не подставлял, гадость не сказал. Пашу я не меньше остальных, а что дружен с генералом, никто не виноват, так жизнь легла.
– А почему ты отдел не берешь, сидишь в операх?
– Писать не люблю. И я не сижу, а бегаю.
– И так в операх до пенсии?
– Не загадываю. Давай кончим обсуждать мою персону, перейдем к делу. У меня есть человечек, я его не оформлял, держу накоротке.
– Твоя манера известна, потому ты по показателям чуть ли не худший в управлении.
– Знаю, социализм – это учет. Социализм приказал долго жить, может, и у нас начнут судить о работе человека не по галочкам – папочкам отчетов, а по конкретным результатам.
– Не доживешь.
– Возможно, но мне плевать. Так вот, у моего человека имеется сестра. Красавица, фотомодель. В нее влюблен некий парнишка по имени Семен Вестник. Шикарный парень, при баксах. Я убежден, что он налетчик. Проверь по своему каналу, никто из членов банды не ухлестывает за красавицей и фотомоделью? Таким образом мы выясним, об одной группе идет речь или о разных.
Усов смотрел настороженно, после паузы сказал:
– Если выяснится, что об одной, получится, что ты вышел на бандитов раньше меня.
– Не получится, – успокоил Гуров. – По моим сообщениям устраивали засады трижды. Я мажу в молоко, если твоя информация подтвердится, тебя наградой не обойдут. Я предлагаю готовить задержание и проводить его вместе, как говорится, одна голова хорошо, а две лучше. Ты как?
– У тебя есть соображения?
– Кое-что, необходимо поставить людей из группы захвата в условия, при которых предатель не сможет предупредить бандитов.
– А выявить коррумпированного?
– В данный момент я возможности не вижу.
– Что же, я согласен, работать вместе с самим Гуровым большая честь.
– Паша, ты нормальный сыщик. Сейчас занимаешь генеральскую должность, лампасов не дают, ты комплексуешь.
– Твой дружок, Петр Николаевич Орлов, держит. Мне в кадрах сказали, как начальник управления представит, так мы не мешкая.
– Петр мужик с норовом, тут я бессилен помочь. Наша дружба на том и держится, что я ни разу ни о чем не просил. Я днями загляну в группу захвата, познакомлюсь с людьми. Ты со мной поедешь?
– А отдел? – Усов хлопнул ладонью по столу. – Нет уж, я не опер, уехать на целый день не могу.
– Хорошо, – согласился Гуров, пытаясь говорить как можно мягче. – Я съезжу один, позже расскажу, каково впечатление.
В спортивном зале тренировались ребята, точнее, мужчины в возрасте двадцати пяти – тридцати лет. Милиционерам надоело одалживаться, обращаясь в «Альфу» и другие спецподразделения в случаях, когда возникала необходимость задерживать вооруженную группу.
Заместитель министра распорядился, чтобы начальники управлений выделили из числа оперативников молодых, физически крепких офицеров. Среди присланных, учитывая, что ни один начальник не отдаст хорошего парня, провели отбор, оставили двадцать человек, в основном недавних спортсменов, пригласили из «Динамо» тренеров по рукопашному бою и стрельбе, подготовили свою группу захвата.
На тренировку такой группы и приехал Гуров. Он заранее созвонился с тренером, его визит не был неожиданностью. Гуров надел тренировочный костюм, кроссовки, вошел в застланный зеленым паласом зал, присел в сторонке на шведскую скамейку, наблюдал за тренировкой.
Картина была хорошо знакомая, раз в неделю Гуров сам занимался в таком зале. Сыщик мгновенно определил, что тренируются люди сильные, ловкие, уже хорошо подготовленные. Но на горьком опыте Гуров давно убедился, что прекрасная подготовка в спортзале порой мало помогает в боевых условиях. Отличные парни, недавние чемпионы гибли от ножа наркомана, который не только ни одного приема не знал, а на ногах-то стоял плоховато.
К Гурову подсел тренер, Юлий Бочаров, в прошлом призер мировых чемпионатов по дзюдо.
– Как вам наши мальчики? – спросил он.
– Как они, нам жизнь покажет, – ответил Гуров. – Сегодня меня интересует, как они вам?
– Мне что? – Бочаров пожал плечами. – Парни крепкие, азы усвоили, для уличной публики вполне достаточно.
– Полагаете, на улице легче, чем в зале?
– Я не полагаю, господин полковник, знаю. Я по улицам хожу, случается, меня шпана достать пытается. Недавно попался здоровенный амбал, килограммов на полтораста, так он, падая, чуть асфальт не проломил.
– Случается, – согласился Гуров. – Выделите парочку ребят, хочу размяться, боевой контакт, до поражения.
– Извините, господин полковник, вам сколько лет? Вы отдаете отчет в своих действиях?
– Мне сто лет, – ответил Гуров. – А ты действуй, командуй, готовь врача.
Бочаров глянул насмешливо, встал, захлопал. В зале стало тихо, тренировка остановилась.
– Ребята, присядьте. – Он повернулся к Гурову и жестом пригласил подойти. – К нам приехал старший оперативный уполномоченный по особо важным делам полковник Гуров Лев Иванович.
– Он действительно Лев или это только имя? – спросил кто-то. Но Гуров мгновенно говорившего засек, сказал:
– Вы хотя сейчас и в спортивном зале, но, насколько мне известно, младшие офицеры, так что извольте соответствовать. – Он умышленно создавал конфликтную атмосферу.
– Извините, господин полковник. – Бочаров глянул на учеников строго, добавил: – Говорунов лично отлуплю. Лев Иванович желает, – он еле сдержал улыбку, – провести с одним из вас схватку, полный боевой контакт. Есть добровольцы? Вес примерно восемьдесят.
– Восемьдесят пять, – поправил Гуров.
– Лейтенант Фатеев, – с пола поднялся один из парней, – разрешите вопрос?
– Валяйте, – кивнул Гуров.
– Ежели боевой контакт, возможны травмы. Что будет лейтенанту, ежели он покалечит господина полковника?
Гуров узнал в лейтенанте человека, который неудачно пошутил в отношении имени сыщика, спросил:
– Сколько вам лет, лейтенант?
– Двадцать семь, господин полковник.