Тимофей снова стоял возле Угрима, заглядывая через плечо горбатого князя.
С надвратной башни, высоко поднятой княжеской волшбой, было удобно наблюдать за неприятельским станом, тылы которого терялись где-то в дальних лесах и перелесках. Тимофей скользнул взглядом по императорскому шатру, окружённому тройным кольцом охраны. Похоже, его величество Феодорлих Гуген Второй, несмотря на немощь, самолично прибыл под Острожецкие стены вместе со своим войском. Однако подготовкой к штурму заправлял, конечно, не он.
Распоряжения отдавал маленький человечек в красных одеждах. Придворный колдун и советник императора Михель Шотте в сопровождении небольшой свиты мелькал то тут, то там. Часто возле латинянского мага можно было видеть женскую фигуру. Арина Никейская не скрывала своего присутствия. А может, чародей и ворожея специально демонстрировали осаждённым, что они теперь заодно.
Пугали…
К атаке латиняне подготовились быстро и основательно, изрядно проредив при этом окрестные леса. За лагерным частоколом появились добротные и длинные, словно сбитые для штурма небес, лестницы. Там же лежали осадные щиты и стояли плетёные корзины с землёй и камнями — засыпать ров. К лестницам, щитам и корзинам уже подтягивались вооружённые отряды.
Особенно выделялась массивная и высокая — вровень со стенами Острожца на скальном основании — деревянная башня, увенчанная площадкой для стрелков и широким перекидным мостиком. Многоярусный турус стоял на дубовых катках в полтора обхвата. Такая же бревенчатая гать была уложена на несколько саженей перед осадной башней.
Сооружение производил сильное впечатление, но Тимофей не представлял, как такую махину можно сдвинуть с места. Куда больше его беспокоил камнемётный порок, тоже выглядевший весьма внушительно.
Латиняне изготовили всего один камнемёт, но зато какой! Метательная машина с небольшую крепостную башенку располагалась далековато: из лука не достать. К тому же спереди и по бокам её прикрывали дощатые щиты в два человеческих роста.
Больше всего порок напоминал шалаш, сложенный из брёвен и поставленный на широкое основание. В верхней части крепился гигантский рычаг. Длинный конец рычага, снабжённый пращей, медленно клонился к земле. На коротком — обращённом к крепости — покачивалась крепкая мелкоячеистая сеть, набитая то ли камнями, то ли свинцовыми слитками. Груз-противовес, надо полагать. И по всему видать — груз немаленький. Упругий рычаг аж изгибался под чудовищной тяжестью.
По обе стороны «шалаша» крутились два деревянных колеса на толстой оси. Колёса — наподобие беличьих, только внутри каждого размерено шагала пара кнехтов. Вероятно, таким образом латиняне заряжали свой чудо-камнемёт.
Ага, кажись, зарядили. Колёса перестали крутиться. Приставленные к пороку кнехты пропустили ремни и канаты пращи между опорных стоек «шалаша», вкатили в плетёный карман отёсанную глыбу размером с хорошего бычка.
В общем-то, принцип действия латинянской машины был понятен: поднятый противовес падает вниз, праща со снарядом взлетает вверх. Не понятно только, сработает ли порок. Сможет ли добросить этакую глыбину до укреплений Острожца?
А что если сможет?
Тимофей поёжился.
Ежели многопудовой каменюкой шарахнуть по стене, да со всей мочи. Да ещё раз. Да повторить…
Скальную породу, поднятую Угримовым волховством, камнемёт, быть может, и не порушит, но вот верхние надстройки стен посшибает запросто. Вместе с людьми притом.
Поставленные у бойниц лучники, которым надлежало первыми встретить врага, притихли. Снизу молча смотрели облачённые в броню дружинники, готовые по первому зову взбежать на стены. Ждали приказа ополченцы, сбившиеся тесными кучками вокруг десятников и сотников.
Тимофей покосился на горбатую фигуру волхва. Угрим пока не произнёс ни слова. Ищерский князь молча наблюдал за приготовлениями осаждающих.
Ожидание становилось томительным, молчание — невыносимым.
— Как думаешь, княже, латиняне добросят камень до стен? — не выдержал Тимофей.
— Это требучет, — Угрим ответил, не повернув головы. — Мощный порок. А если его мощь ещё и усилена магией…
— Ты же защитил крепость от чужого колдовства! — вскинулся Тимофей.
— Защитил, — кивнул князь. — Поэтому к стенам полетит обычный камень. Только прежде чем он долетит до них, его ведь можно и подтолкнуть волшбой и направить в нужное место.
— Значит, латинянские снаряды могут до нас долететь? — нахмурился Тимофей.
— Могут, — прозвучал бесстрастный ответ. — И, скорее всего, долетят.
— И сделать ничего нельзя?
— Можно, — столь же сухо и невозмутимо ответил князь. — Если не упустить момент. Если поставить щит на пути ядра. Щит должных размеров и достаточной крепости. В нужное время и в нужном месте.
О каком щите идёт речь, Тимофей спрашивать не стал. Такую каменюку способен остановить в полёте только волховской щит.
Латиняне приготовились к первому выстрелу. Кнехты из обслуги отступили на добрую полусотню шагов. Возле требучета остался только один человек. Здоровый, как медведь, голый по пояс, с большим молотом в руках он застыл справа от порока.
А впрочем, нет, он был не один. К метательной машине направлялся… Ну да! Красная накидка, красный колпак. Михель-колдун! Значит, Угрим прав: без чародейства не обойдётся.
— Кня… — Тимофей не успел договорить.
Латинянский молотобоец обрушил своё орудие на крепь, удерживающую метательный конец рычага. Молот вышиб запорный клин. С глухим стуком, слышимым даже здесь, на стенах, рухнул многопудовый груз противовеса.