Выстроенный во времена царствования Эдуарда IV, захотевшего сделать подарок жене, дом из потускневшего от времени розового кирпича был сооружен в форме буквы «Е». По стенам ползли плети блестящего темно-зеленого плюща. Только одно крыло, сожженное во времена Кромвеля и возведенное вновь всего пять лет назад, после возвращения короля, все еще оставалось голым. Высокие, широкие окна были забраны в свинцовые переплеты. Темный сланцевый шифер тускло отсвечивал на крышах с многочисленными трубами. Фэнси дом показался уютным и очень красивым. Перед входом на тщательно разровненной граблями подъездной аллее ожидала небольшая группа людей, в которой выделялась женщина в шелковом платье цвета граната, отделанном по вырезу светлыми кружевами. На плечи была накинута кружевная шаль. В серебряных волосах чернели две широкие пряди, словно крылья ласточки. Рядом стояла женщина помоложе в темно-голубом платье, переливавшемся оттенками морской воды. Русые волосы были уложены модными буклями. Ее держал под руку высокий джентльмен в черном бархатном камзоле со снежно-белыми кружевными манжетами и в такой же сорочке. Его рыжевато-каштановые волосы были коротко острижены. На туфлях блестели серебряные пряжки. Кроме этих троих, Фэнси встречали две молодые девушки, отличавшиеся большим сходством. На одной было платье из темно-зеленого шелка, на другой – из фиолетового. Обе, как, впрочем, и Фэнси, были брюнетками.
«До чего же мы похожи! Вполне могли быть сестрами. Как странно… Интересно, мама знает? Они больше походят на меня, чем собственные сестры!» – размышляла Фэнси.
– Самая старшая – ваша бабушка, – пояснила Бесс. – Джентльмен – ваш дядя герцог. Светловолосая леди – его жена. А две девушки – ваши кузины леди Синара и леди Дайана.
– Они сестры?
– Нет, – поспешно ответила Бесс, – леди Синара – дочь герцога и леди Барбары. Леди Дайана – дитя герцога Гленкирка.
Фэнси попыталась вспомнить, что рассказывала мать.
– Так она Лесли?
– Именно!
– Ее отец – брат моей матери, – произнесла Фэнси вслух. – Он старший из детей моей бабушки Лесли. Моя мать – младший ребенок от ее второго брака с маркизом Уэстли.
– Если вы знаете все это, – хмыкнула Бесс, – значит, вам известно больше, чем мне. По правде говоря, леди Дайана – самая милая и хорошая девушка во всей округе. Но берегитесь леди Синары. Больше всего на свете она гордится кровью Стюартов. Она, может, и не хочет никого обидеть, но бывает, что люди частенько из-за нее плачут. Не позволяйте ей командовать вами. Надеюсь, вы простите меня за откровенность, но вам пришлось проделать такой путь! Из самых колоний! И вы не знаете здесь ни души. Мне совесть не позволит спать спокойно, если не помогу вам на первых шагах, мистрис Френсис. Вы мне кажетесь такой же хорошей девушкой, как леди Дайана.
– Я благодарна тебе, Бесс, – кивнула Фэнси. – Очень трудно приходится, если оказываешься далеко от дома, в чужой стране.
Экипаж остановился. Ливрейный лакей открыл правую дверцу и опустил ступеньки, чтобы девушки могли выйти. Герцог Ланди выступил вперед и предложил Фэнси руку.
– Позволь приветствовать тебя в Англии и Куинз-Молверне, племянница, – объявил он, помогая ей спуститься. – Я твой дядя Чарлз Стюарт, младший брат твоей матери.
Он поклонился и подвел ее к родным.
– Я твоя бабушка, – с улыбкой представилась Жасмин Лесли и расцеловала внучку в обе щеки. – Ты совсем не похожа на мать, зато, можно сказать, точная копия своих кузин, а все вы похожи на мою бабушку. Кровь сразу сказывается. Добро пожаловать в Англию и Куинз-Молверн, дорогая девочка.
– Это моя жена, леди Барбара, – продолжал герцог. Фэнси вежливо присела. – И твои кузины, моя дочь Синара и племянница Дайана.
Фэнси снова присела. Кузины ответили тем же, не спуская глаз с вновь прибывшей.
– Бесс Трухарт хорошо заботилась о тебе, Френсис? – спросила леди Жасмин, обнимая внучку за талию.
– О да, мэм, – заверила Фэнси. – И даже очень. Я хотела привезти свою служанку, Джуни Би, но мама сказала, что мой разрыв с Мэрилендом должен быть окончательным.
Они вошли в дом и устроились в старом зале, любимой комнате Жасмин. Слуги взяли у девушки дорожный плащ и принесли подносы с кубками вина и тонкими сахарными вафлями. Все разместились вокруг камина, в котором ярко горело пламя, прогоняя предвечернюю прохладу.
Завязалась учтивая беседа.
– Этой зимой мы едем ко двору, кузина Френсис! – неожиданно выпалила Синара. Ее яркие голубые глаза возбужденно сверкали.
– Мы уже бывали при дворе, – мягко возразила Дайана.
– Да, только чтобы представиться королю! Говорят, он лучший в мире любовник, – с лукавой улыбкой парировала Синара.
– Синара, веди себя прилично, – пожурила Жасмин.
– Бабушка, но об этом все говорят!
– Мы провели при дворе всего один день, – пояснила Дайана. – И видели королеву. Она не слишком красива, но очень мила.
– Она дала нам прозвища, – продолжала Синара. – Все, кто что-то значит при дворе, имеют прозвища. Дайану окрестили Сиреной. Утверждают, что она так прекрасна, что может завлечь и погубить любого. Но думаю, они ошибаются. Дайана для этого чересчур добра.
– А Синара теперь Син [2], – добавила Дайана с хитрой усмешкой. – Понять не могу, почему бы это. Интересно, как будут звать вас, кузина Френсис?
– Родные прозвали меня Фэнси. В детстве я не могла правильно выговорить свое имя и говорила Фэнси вместо Френсис. Скоро все к этому привыкли, и если я слышала Френсис вместо Фэнси, начинала гадать, что же такого успела натворить.
– Первый дом твоей матери назывался Фортейнз-Фэнси, – заметил герцог Ланди.
– Я никогда там не жила. Он был разрушен свирепым ураганом через шесть лет после постройки. Иногда такие ураганы приходят с Карибских островов в конце лета. Новый дом назван Бейвью [3]. Построен на том же месте, фасадом к Чесапикскому заливу. – Прелестное личико девушки омрачилось. – Я буду тосковать по нему, – со вздохом призналась она.
– Что же, вполне естественно, – деловито согласилась Жасмин. – Каждый тоскует по родине. Я старая женщина и прожила едва ли не шестьдесят лет в Англии и Шотландии и все же часто вспоминаю тот дворец, где родилась и выросла. Он стоит на берегах прекрасного озера, в местности, называемой Кашмир. Я оказалась последним, самым младшим ребенком отца, и, поскольку моя мать была англичанкой, отец посчитал, что мне лучше оставаться в более умеренном климате, а не на юге, где находился весь двор, но жара стояла поистине тропическая. Мой первый муж был кашмирским принцем. Темноволосый красавец, очень меня любивший.
– А сколько у вас было мужей, бабушка? – не выдержала Фэнси.
– Трое, – ответила Жасмин, втайне довольная, что та признала в ней бабушку. – Первым был принц Джамал-хан. Его убил мой сводный брат. Поэтому отец и отослал меня к моей бабке в Англию. Я много месяцев провела в пути, чтобы добраться сюда. Потом я вышла за Роуэна Линдли, маркиза Уэстли. Твоего дела, Фэнси. Третьим стал Джемми Лесли, герцог Гленкирк. А отцом твоего дяди Чарли был принц Генри Стюарт, который, будь он жив, стал бы наследником трона своего отца, короля Якова.
– А как умер мой дедушка? – продолжала допытываться Фэнси. – Мама говорит, что никогда его не видела и всегда считала своим отцом лорда Лесли.
– Твоего деда застрелил в Ирландии религиозный фанатик. Пуля предназначалась мне, но попала в Роуэна. Я как раз носила твою мать, девочка моя, – пояснила Жасмин. – Здесь, по эту сторону океана, у тебя очень много родных, Френсис Деверс. В свое время ты, несомненно, познакомишься со многими. У моей бабушки было шестеро детей. Они, в свою очередь, произвели на свет немало отпрысков, у тех появились свои дети, и так далее. Думаю, теперь в Англии, Шотландии, Ирландии и колониях живут не менее четырехсот потомков мадам Скай.