Шакр спокойно относился к блажи Колина, капитана она бесила. Солдаты кто посмеивался, кто пожимал плечами, кто вообще отмахивался.
А вот на третий день пути…
Капитан был как-то необычно возбужден, но изо всех сил старался это скрыть. Когда мы с Колином вышли из очередного трактира (шел Колин, а я сидела у него на руках) от него прямо волна запаха хлынула. Люди вообще сильнее воняют, когда тревожатся. Встревожилась и я.
Людей я знала мало, но будут ли они беспокоиться просто так?
Будут.
А вот скрывать свое волнение от окружающих уже вряд ли…
Я тоже забеспокоилась. Если он такой возбужденный… что-то затевается, точно! И наверняка недоброе. Я закрутилась на руках у Колина, стараясь дать ему это понять. Мальчишка успокаивал меня, но я только сильнее нервничала, уже не разбирая, где игра, а где настоящая тревога.
Шакр подошел, взглянул на меня.
— Что с ней?
— Не знаю. Как вышли, так и беспокоится чего-то…
Вояка задумался. А потом покачал головой.
— Ночью спокойна была?
— Да. А сейчас вот…
— Собак рядом вроде как нет… может, чует что?
Да чую, чую, чую!!!
Шакр, миленький, пойми меня!!!!
— Волка?
— Разве что двуногого… наденьте кольчугу, лойрио. И мы наденем, только незаметно…
Я перевела дух.
Беспокойство никуда не ушло, но мне стало чуть спокойнее. Если Шакр готов ко всему, это уже много значит. И я тоже готова…
Я ехала и прислушивалась. Принюхивалась, всматривалась, хотя последнее получалось не очень…
И не зря.
Мы, оборотни, в звериной форме, обладаем великолепным нюхом. И сейчас я чуяла…
Ветер, дувший в лицо, доносил до меня запах людей. Их было человек пять… может, шесть. Все сидели, все были напряжены… я поставила ушки торчком.
Потом задергалась, забила лапками…
— Зая, заюшка, что случилось?
Колин попытался меня успокоить, но внутри меня словно тетива натягивалась. Внимание было хищным, злобным, жестоким…
Мы, зайцы, не умеем рвать добычу клыками, но мы отлично чувствуем, когда хотят порвать нас. Напряжение нарастало, становилось невыносимым, сводило внутренности жестокой судорогой… не могу больше!!!
Я задергалась еще сильнее и спрыгнула на землю. Колин выругался и спрыгнул вслед за мной. И в этот момент над Обмылком свистнуло.
Я и не сообразила сначала, что происходит. Но когда Колин упал на землю, крикнув людям: "Ложись!!", когда свистнуло еще несколько раз — вот тогда я и поняла, что в нас стреляли.
Благодаря строению глаз, я могла видеть все, что происходило на дороге. Капитан и его люди повернули лошадей и понеслись обратно. Колин остался на месте, потому что Обмылок заржал и помчался вперед по дороге. Один из солдат Шакра устремился за ним, но стрела свистнула еще раз — и он упал на конскую шею. Второго героя не нашлось.
Колин рядом со мной выругался непонятными словами.
Страшно…
Колин.
Путешествие шло так гладко, что мне даже было удивительно. Ан зря.
Неприятности начались, когда их никто не ждал. Забеспокоилась зайка. Принялась дергаться нервничать, а потом и вовсе спрыгнула с коня.
— Куда, дура!
Я спрыгнул вслед за ней — и тут же понял, что она-то умная. Потому что свист стрелы рядом с тобой ни с чем не спутаешь.
Дядя нас так натаскивал. Меня и своих сыновей — один становился к мишени, а два других целились и стреляли. Так что и меткость и увертливость мы с детства тренировали. Вообще, для рыцарей это нехарактерно, но у дяди служил один степняк, он и надоумил. И правильно. Страшное оружие — лук в умелых руках.
А в следующий миг разразился ад…
Из леса полетели стрелы. А на дороге…
Отряд капитана схватился с моими людьми.
Шакр рубился с Крашри — и выигрывал, пока из леса не прилетела стрела, клюнув старика в плечо.
Но он даже не обратил внимания — кольчуга под одеждой у него была как вторая кожа.
— Колин, беги!!!
Я бросил взгляд вокруг.
В такие минуты как-то особенно четко все воспринимается. Моих — десяток, их — десяток, но поддержка стрелами, теперь эти гады лупили по коням… я свистнул. Резко и зло.
Помочь тут ничем нельзя, кроме одного.
Если меня тут не будет, у Шакра будут развязаны руки. А я могу еще попробовать добраться до гадов в лесу.
Обмылок, услышав свист, сделал то, к чему приучили, а именно замер рядом со мной и опустился на колени. Я же сделал то, чему учили меня.
Лес был с одной стороны. С другой поле, поэтому стрелами лупили только с одной стороны. Я схватился за седло. Извернулся, вытянулся вдоль конского бока. Долго так не провисишь, но мне долго и не надо. Лишь бы из-под обстрела выбраться.
Зайка вдруг прыгнула на седло. Я хлопнул Обмылка по шее — и конь сначала медленно поднялся, а потом вдруг рванулся рысью, унося меня из-под обстрела.
— Держи мальчишку!!! — заорал кто-то, но куда там!
Стрелки меня не видели, а догадаться, что я прицепился сбоку к коню, на манер къянтийца, не могли. Это там принято так натаскивать коней. Старик-къянтиец Карх, которого нанял дядя, вообще на полном скаку мог под брюхом лошади проползти, цеплялся за сбрую, висел так, как я сейчас хоть час, управлял конем только словами, без узды…
Я так пока не умел, буду жив — в ножки ему поклонюсь за ту науку, которую он мне дал.
Обмылок уверенно уносил меня из-под обстрела. Когда мы скрылись за поворотом дороги, я остановил коня — и отцепился. Спрыгнул на дорогу и огляделся. Я в безопасности — более или менее, но что делать дальше? Ехать за помощью? А где я ее найду? Удирать? Увольте… я лойрио, а не трусливый заяц. Хотя заяц зайцу рознь.