– Полковник Гуров беспощаден прежде всего к себе! – назидательно поправил его Гуров. – К себе! Вот откуда все блестящие успехи, отсвет которых падает даже на подчиненных, абсолютно этого не заслуживающих. В общем, кончаем трепаться и едем! Думаю, рациональнее будет все-таки взять такси, потому что с нашим знанием языка добираться на метро опасно. Главное – объяснить таксисту, что нам нужен порт.
Объяснить это оказалось не слишком сложно – Крячко попросту ткнул пальцем в нужную точку на своем туристическом проспекте. Таксист оказался сообразительным и совсем не назойливым парнем – он довез своих пассажиров до места, ни разу не раскрыв рта. Мимо пролетали засаженные раскидистыми платанами бульвары, сверкающие зеркальными окнами небоскребы, преисполненные мрачноватого достоинства готические соборы, переливающиеся радужными блестками фонтаны, а таксист помалкивал, даже словечка не замолвив в пользу хотя бы одной достопримечательности. Возможно, оценив степень языковой подготовленности гостей, он просто не хотел метать бисер перед свиньями.
Зато он быстро среагировал на тревожные нотки сомнения, появившиеся в диалоге Гурова и Крячко, когда те поняли, насколько велик морской порт в городе.
– Черт их знает, где у них здесь этот причал? – вертя по сторонам головой, пробормотал Крячко. – Вот и разберись тут! Главное, все не по-русски!.. А Петр тебе так расписал, будто здесь уже целая колония.
– Ну не здесь, положим, – возразил Гуров, – а на Рокамболе…
– О, Рокамболь! – со странным выражением сказал таксист и улыбнулся какой-то натужной пластмассовой улыбкой. – Исла русо!
– Во-во! Она самая! – обрадовался Крячко. – Нам бы только до этих «руссо туристо» добраться!
Таксист выслушал его и кивнул так уверенно, будто русский был его родным языком. Он газанул и помчался мимо развернутой во всю ширь побережья портовой панорамы: мимо уткнувшихся в поднебесье подъемных кранов, мимо морских вокзалов, пассажирских причалов, белоснежных лайнеров, готовящихся отплыть в загадочную голубую даль. Гуров и Крячко с жадностью вглядывались в эту яркую волнующую картину, не успевая, впрочем, ничего толком увидеть, кроме мельтешения лазурных, золотых и белых пятен.
Наконец такси затормозило в самом дальнем конце порта, где суеты почти не было, но где совсем рядом из голубой дымки проступали скалистые берега, вдоль которых носились огромные белые чайки. Волны лениво плескались о край пустого причала. Таксист махнул рукой и что-то быстро произнес. Среди невразумительных звуков чужой речи Гуров уловил лишь одно знакомое слово – Рокамболь. Стало ясно, что сухопутная часть их путешествия закончилась, и дальше таксист предоставляет им полную свободу выбора.
– А не подскажете… – простодушно начал Крячко, но потом опомнился, безнадежно махнул рукой и полез вон из машины.
Вышел и Гуров. Они достали из багажника чемоданы, и таксист, слупив с них приличную сумму денег, тут же уехал.
– Я начинаю понимать наших белоэмигрантов, – сказал Крячко, глядя вслед машине, – которые устраивались в Европе таксистами. С такой профессией тут не пропадешь.
– С такой профессией нигде не пропадешь, – сухо сказал Гуров, взял чемодан и деловито зашагал к причалу.
С моря им в лица дул свежий, пахнущий йодом ветер, по синим волнам перекатывались белые паруса яхт, удаляясь к сверкающему горизонту, и от этого зрелища бескрайней свободы и у Гурова, и у Крячко невольно захватило дух. Против обыкновения они даже не обменялись по этому поводу шуточками, как это было у них принято. Остановившись на краю причала, они молча созерцали морской простор, и в этот момент к ним вразвалочку приблизился невысокий человек в штормовке и белой капитанской фуражке с «крабом». На загорелом лице человека красовалась аккуратная шкиперская бородка.
– Мое почтение! – сказал человек на чистейшем русском языке, прикладывая два пальца к козырьку фуражки. – Земляки? Я не ошибся?
– Заметно, что мы не местные? – прищурился на него Крячко.
– Ну вы спрашиваете! – дипломатично сказал человек в капитанской фуражке. – Я земляка за кабельтов чую. Куда теперь? Не на Рокамболь, часом?
Гуров и Крячко переглянулись.
– Вообще-то хотелось бы посмотреть это место, – уклончиво сказал Гуров. – Нам рассказывали, что там очень интересно.
– Не знаю, это с какой стороны посмотреть, – усмехнулся «капитан». – Если вы перемен не любите, то вам там в самый раз будет. Не совру, если скажу, что на острове сейчас половина населения – земляки. А если учитывать активность наших товарищей, то можно считать, что и все сто. Но если вы решили от своих отдохнуть, то лучше на Рокамболь не соваться.
– От своих устать невозможно, – заявил Крячко. – Хотим посмотреть, как земляки за границей устраиваются. А как туда добраться?
– Все по-разному добираются. Основной вид транспорта – паром. Очень культурное судно – с баром и дискотекой. Но он уже ушел. Придет только вечером, а назад – завтра утром. Могу предложить альтернативный вариант.
– Какой именно?
– У меня катер, – скромно сказал «капитан». – Зная нетерпеливость земляков, я восполняю пробелы в расписании. Другими словами, я хожу на катере до Рокамболя и обратно. Морское такси. Беру дорого, но путешествие того стоит. Если согласны…
– Мы согласны, – хмуро сказал Гуров. – Если вы с нас последние штаны не снимете. Мы с товарищем не нефтяники – это я сразу предупреждаю.
– А я это вижу, – спокойно ответил «капитан». – Но когда я говорю «дорого», это просто означает, что за качественную услугу я прошу соответствующие деньги, и ничего больше. Кстати, на пароме вы заплатите почти столько же, но будете добираться на час дольше.
– Хорошо-хорошо, мы согласны, – махнул рукой Гуров. – В конце концов деньги для того и существуют, чтобы их тратить, верно? Почему бы не поддержать в таком случае земляка?
– Мудро рассуждаете, – одобрительно заметил «капитан». – Значит, будем знакомы – моя фамилия Андреевский. И флаг на судне у меня – андреевский. И называется катер «Восток» – в честь наших побед в космосе, понятно, да? Буквами латинскими записано, правда, все-таки чужой монастырь, но свои понимают, что к чему. Вообще, старожилы предпочитают добираться до места на моей посудине, особенно если важна конфиденциальность или срочность. Эта немаловажная деталь искупает некоторые неудобства…
– А что, есть неудобства? – подозрительно спросил Крячко. – Дно протекает? Или на катере все места стоячие?
– Ну и шутки у вас! – снисходительно усмехнулся Андреевский. – С катером, разумеется, все в порядке. Но комфорт, конечно, относительный. И до причала приходится прогуляться…
– Как, а мы сейчас где же? – удивился Гуров. – Мы разве сейчас не на причале?
– Так точно, – ответил Андреевский. – Но это основной причал. Отсюда вас на паром посадят. А мой «Восток» чуть подальше.
Он небрежно махнул рукой, и Гуров увидел, что он имеет в виду. За складскими помещениями, расположенными неподалеку от причала, где они стояли, за проволочным ограждением уходила вниз по каменистому склону тропинка. Заканчивалась она возле лодочного причала, неказистого, однако оборудованного легким навесом – то ли от солнца, то ли от возможного дождя. Белоснежный катер мест на десять покачивался на волнах. На его корме ветер трепал флажок с синим андреевским крестом. Над причалом был укреплен транспарант, на котором по-русски было написано: «Поддержи отечественного производителя!» Как понял Гуров, в виду имелся не кто иной, как сам господин Андреевский. Призыв, надо сказать, не оставался без ответа – в катере уже дожидались отплытия несколько человек, судя по всему, это сплошь были соотечественники. Еще двое или трое нервно, как показалось Гурову, прогуливались рядом вдоль берега.