– Полковник, не полковник! – с раздражением отозвался он, когда Гуров только представился ему. – Какая разница – полковник или сержант? По моему мнению, от любого из вас толку не больше, чем от козла молока! Можете обижаться, можете делать что хотите, мне все равно!..
– Обижаться я не буду, Владимир Дмитриевич, – успокоил его Гуров. – Не девушка. Но и вам бы не стоило вести себя на манер истеричной дамочки. Все-таки солидный человек, глава банка, знаете жизнь и людей – и вдруг такие несерьезные речи!.. Я понимаю, что ваше психологическое состояние сейчас далеко от идеального, однако попытайтесь все-таки найти силы для конструктивного сотрудничества. Поверьте, лучшего выбора у вас все равно нет. Возможно, вам больше по вкусу оперативность Скотланд-Ярда, но живем-то мы с вами в России. Так что придется надеяться на наших полковников и сержантов, и ничего тут не поделаешь!
Бардин пробормотал, что лучше будет надеяться на бабку, которая зубы заговаривает, но все же стал вести себя менее агрессивно. Однако посвящать Гурова в подробности несчастливого прогулочного рейса наотрез отказался.
– Все уже излагал, – сказал он. – И вашим следователям, и прочим. Все запротоколировано. Нового у меня ничего не прибавилось. Берите материалы и действуйте! Пока вы тут разговоры разговариваете, эта банда еще сто человек прикончит.
– Не уверен, Владимир Дмитриевич, – покачал головой Гуров. – Почему-то я больше склоняюсь к мысли, что эта банда в первую очередь – против вас.
– С чего вы взяли? – Бардин подозрительно посмотрел на Гурова.
– А почему бы и нет? – пожал плечами Гуров. – У вас ведь есть враги?
– Они у всех есть, – отрезал Бардин. – А у меня их столько, что я решил выбросить их из головы раз и навсегда. Не привык жить с оглядкой.
Гуров оценивающе посмотрел на банкира. Осанистый, с мощной шеей и стальным взглядом, господин Бардин действительно производил впечатление человека, которого не могут смутить никакие враги, но без оглядки – вряд ли. Даже в критической ситуации он не желал допускать в свои дела посторонних. Возможно, для этого у Бардина имелись веские причины, но какие причины могут быть важнее родной дочери? Впрочем, он действительно мог искренне не верить в силы и возможности милиции. Возможно, Бардин возлагал надежды на спецслужбы, но Гуров не верил, что спецслужбы будут так уж усердно копать – за версту было видно, что терроризмом здесь и не пахнет. Гранатомет в наше время при желании можно приобрести без особых усилий. В принципе, даже супружеские разборки могут теперь кончаться выстрелом из гранатомета. Все происходило до примитивного просто – набежали, постреляли, разбежались. Вся соль была в том, кто подсказал головорезам эту затею, кто навел, а этот вопрос, по мнению Гурова, можно было выяснить, только покопавшись в окружении господина Бардина. Но господин Бардин категорически этого не хотел.
Его первоначальные показания ничего, по сути дела, не проясняли. Гуров уже их читал, и не один раз. Все происшедшее господин Бардин расценивал как трагическую случайность, которая, по его мнению, могла произойти с каждым. Но не каждый в состоянии оплатить прогулочное судно. А напали именно на судно – преступление в наших краях далеко не самое обычное, – и Гуров случайностью это не считал.
Разговора не получалось. Обычная история: когда имеешь дело с богатыми людьми, подумал Гуров, им все кажется, что ты каким-то образом норовишь забраться к ним в карман. И давить здесь бесполезно, деньги для этих людей – святое. Да и как давить, когда перед тобой отец, у которого в нелепой разборке без вести пропала дочь?
– Я слышал, вы наняли водолазов? – спросил Гуров. – Когда официальные работы были закончены.
– Ну и что? Вас это каким-то образом беспокоит? – раздраженно спросил Бардин. – Я советовался с людьми – мне сказали, что иногда течение относит тело довольно далеко…
– Однако тела всех, кто погиб, остались на судне, – напомнил Гуров. – Водолазы никого на дне не обнаружили. Неужели вы смирились с мыслью, что с вашей дочерью случилось худшее?
– Ничего не известно, – хмуро возразил Бардин, не глядя на Гурова. – Между прочим, никто точно не знает, сколько человек было на судне. Это и следователи отметили. Здесь никто не виноват. Поездка была частная, контингент самый безответственный. Негодяи, которые только привыкли тратить деньги… Впрочем, это неважно.
– Сейчас все важно, Владимир Дмитриевич, – возразил Гуров. – Вы с таким пренебрежением отзываетесь о друзьях своей дочери, но тем не менее устроили эту прогулку по ее просьбе.
– Естественно! – с негодованием ответил Бардин, глядя на Гурова холодными глазами. – А вы как бы поступили на моем месте?
– Ну, у меня нет ни пароходов, ни банков, – слегка улыбнулся Гуров. – И все-таки почему? Ведь я наслышан, что праздновали день рождения человека, в сущности, постороннего…
– Для моей дочери этот мерзавец не посторонний, – резко ответил Бардин. – Во всяком случае, она сумела себя в этом убедить на время. К сожалению, осознать ошибку ей уже, кажется, не удастся.
– Вы о поведении этого человека на теплоходе? – спросил Гуров. – У меня есть предположения, что он попросту струсил и бросил вашу дочь на произвол судьбы…
– Вы что, там были? На теплоходе? – неприязненно поинтересовался Бардин, сверля Гурова злым взглядом. – Ах да, вы же сыщик! Дедуктивный метод?
– Мне ваша ирония непонятна, – спокойно заметил Гуров. – Прошу заметить, никаких заключений я не выносил. А предположения способен делать любой человек, даже и не владеющий дедуктивным методом. Вот сейчас я рискну предположить, что о поведении на теплоходе друга вашей дочери Олега Вельяминова вам известно гораздо больше, чем мне, но по какой-то причине вы это скрываете…
– Да ничего я не скрываю! – в сердцах бросил Бардин. – И ничего мне на самом деле не известно. Я с удовольствием бы задал этому разгильдяю пару вопросов, но… Впрочем, черт с ним! – Массивная фигура банкира порывисто распрямилась и нависла над столом. – Если вы не возражаете, давайте прекратим этот бессмысленный разговор. У меня много дел. Кроме личной жизни, у меня есть еще много обязанностей, извините… А все, что я мог сказать, я уже сказал – загляните в протоколы.
– Обязательно загляну, – пообещал Гуров.
Он ушел от Бардина и, отыскав на стоянке свою машину, первым делом связался с Крячко – тот с утра занимался катерами.
– Лева, ты не поверишь, – сразу огорошил его Стас. – Катерок-то нашелся! И знаешь, кто его нашел? Те самые водолазы, которых нанял Бардин. Они смотрели дно в километре ниже по течению и нашли затопленный катер. А Бардин тебе про это ничего не сказал?… Ну, ладно. Следственная группа туда уже поехала.
– Километром ниже? – переспросил Гуров. – Далековато. Утопленников не обнаружено? Тогда, думаю, мы с тобой туда не поедем. Без нас разберутся. А мы давай-ка с парнем встретимся, из-за которого вся эта катавасия разгорелась. Он ведь на Шипиловской улице квартиру снимает, вот и сгоняем туда. Бардин ничего мне толком не сказал, но в отношении Вельяминова отзывался, на мой взгляд, как-то странновато.
– Банкиры все такие, – заметил Крячко. – Значит, давай в главке встретимся, а оттуда уже и поедем. Только, может быть, лучше вызвать его к нам повесткой?
– На допрос мы его уже вызывали, – сказал Гуров. – Лишнего слова не выжали. Может быть, в неофициальной обстановке раскроется.
– Все может быть, – сказал Крячко. – Если есть что раскрывать.
– Кто-то из пассажиров этого чертова «Викинга» должен знать больше, чем говорит, – сердито ответил Гуров. – Почему бы не Вельяминов? Он все-таки там не последний человек был.
Но с тем адресом, по которому проживал Вельяминов, вышла осечка. Квартира была заперта, а соседи объяснили, что самоуверенный молодой человек, который ее снимает, может не появляться дома по нескольку дней. И вообще для него не существует ни дня, ни ночи, ни правил приличий – может запросто заявиться за полночь с друзьями и устроить гулянку. И еще машину свою под окнами ставит, так что не пройти, не проехать. Говорили ему об этом – никакой реакции. Кто-то из соседей сгоряча пообещал ему стекла побить, но потом сам спохватился. Машина дорогая, иностранная, не дай бог, попортишь, потом век не расплатишься. У нас ведь правды не найдешь.