– Какого цвета машина? – спросил по наитию Гуров и почти не удивился, услышав, что машина у Вельяминова желтая, как лимон.
– Чует кошка, чье мясо съела? – высказал догадку Крячко, когда ехали обратно в главк.
– Жизнь покажет, – отозвался Гуров. – Желтый цвет пока законом не запрещен. А чтобы делать какие-то выводы, желательно для начала взглянуть на машину Вельяминова своими глазами.
– Да, хотелось бы, – согласился Крячко. – Так, может, сгоняем в Тушино? Там новый автодром открыли. Я слышал, Вельяминов последнее время там выступал. Что касается его карьеры в кино, то тут я пас. Не по моей части.
– Ты вроде и гонки до сих пор не жаловал? – напомнил Гуров. – Глупым занятием называл…
– Глупо, но увлекательно, – подтвердил Крячко. – С кино не сравнить.
– Мне своих гонок хватает, – сказал Гуров. – Но на автодром посмотреть можно, тем более что есть вероятность застать там господина Вельяминова – ведь ты на это намекаешь?
– Я на это надеюсь, – поправил Крячко. – Где-то ведь он должен находиться?
На автодроме надсадно ревели моторы. Четыре потрепанные «Лады», разукрашенные рекламными наклейками, как дикари татуировками, нарезали круги по перепаханному треку. С десяток мужчин, расположившихся на трибуне, молча и сосредоточенно наблюдали за ними. Еще двое, сунув руки в карманы, стояли у самой трассы и, озабоченно глядя на мелькающие колеса, время от времени обменивались между собой замечаниями. Гуров с первого взгляда признал в одном из них главного и сразу направился к нему.
– Ищем сведущего человека, – объяснил Гуров, показывая удостоверение. – Поговорить нужно.
Тот, к кому он обращался, краем глаза пробежался по удостоверению и по лицу Гурова и, не выказав никакой реакции, опять уставился на проносящиеся мимо автомобили. Он был высок, жилист и усат. Гуров почему-то решил, что больше всего этот человек напоминает опытного укротителя диких зверей. Оказалось, что он почти не ошибся.
– Головин Аркадий Петрович, – немного погодя сказал усатый. – Тренер по автоспорту. Вас именно этот аспект интересует?
Его спутник, пониже ростом и лысоватый, посмотрел на Головина с уважением.
– Боюсь, автоспорт нас с товарищем не очень волнует, – ответил Гуров. – А вот спортсмена одного нам очень хотелось бы повидать. Говорят, он здесь бывает. Олег Вельяминов – не знаете такого?
Головин выдержал длиннющую паузу – он знал себе цену – и с достоинством сказал:
– Вельяминова мы знаем. В команде моей он до сих пор числится.
– Что значит – до сих пор? – поинтересовался Гуров.
– А то и значит, – зло усмехнулся Головин. – Вы же по его душу пришли? Вот вам и ответ. Я так и знал, с ним что-то обязательно случится.
– А что с ним случилось? – удивился Гуров. – Нам с Вельяминовым просто поговорить нужно. Или вы думаете, раз мы пришли, значит, кого-то обязательно в наручниках уведем?
– Про наручники не знаю, но просто так вы не придете, – убежденно заявил Головин. – А этот Вельяминов просто напрашивался на неприятности. С самого начала. Я его сразу понял. Не спортсмен он, так, ухарь… Черные очки, ухмылочка, походка вразвалку. Ни одной юбки не пропустит. А тут его еще в кино приглашать стали, так он вообще нос задрал. Звезда, понимаешь!.. А я один фильм посмотрел – так, полное дерьмо! Думаю, и другие не лучше.
– Знаете, мы не с вами первым о Вельяминове говорим, – заметил Гуров. – И вот что странно – все в один голос заявляют нам, что неважный он человек. Так я вот чего не пойму – если он и человек плохой, и спортсмен неважный, зачем его в команде держать?
Головин отвернулся, пожевал губами, скривился и сказал неохотно:
– Сейчас спорт в загоне. Деньги же нужны – а где они? А наш спорт особенно – что тут без денег делать? Выручает кто? Рекламодатели и меценаты. Есть такие денежные люди, которые фанатеют от гонок. Ну и в машинах разбираются. Но это редко. Обычно им главное, чтобы позабористее было. Вот теперь гонки на выживание придумали… Одним словом, хочешь не хочешь, а слушаешь, что тебе такой спонсор говорит. Не будешь слушать – завтра же можешь гулять на все четыре стороны. Вот вам и ответ, почему Вельяминов у меня до сих пор в команде. Потому что нравится он спонсорам – морда смазливая, модный и все такое…
– А где он сейчас?
– А хрен его знает! – сердито бросил Головин. – Сегодня-то я других ребят тренирую… Но вообще Вельяминов здесь уже три или четыре дня не появлялся. Да, считай, с самого своего дня рождения. Ну, видать, и загудел. За ним это водится. Правда, тут больше, по-моему, придури, чем дела. Выпьет на копейку, а шуму на рубль. У Вельяминова все на публику.
– Что же он, не мужик, что ли? – вставил слово Крячко. – Почему бы ему и на самом деле не загулять?
– Потому что на самом деле Вельяминов не пьет, – сказал Головин. – Ну, то есть бокал сухого вина там, шампанского – это он может. А так, чтобы до сшиба, такого за ним никогда не водилось. У него, понимаете, какие-то проблемы с печенью, с детства, хоть и здоровый с виду мужик. Чем-то он там непонятным переболел. И спиртное, можно сказать, не переносит. Ну а поскольку в его представлении настоящий мужик должен, не моргнув глазом, литр засаживать, так он и играет на публику.
– Это точно? – недоверчиво спросил Гуров. – Вы не ошибаетесь насчет спиртного?
Головин уничтожающе посмотрел на него и изрек:
– Когда Головин что-нибудь говорит, значит, знает! И уточнять тут нечего.
– Ну, хорошо, а как же тогда с его характеристикой быть? – не отставал Крячко. – Образцовый, можно сказать, экземпляр, непьющий…
– А разгильдяй! – закончил за него Головин. – Бывают мужики пьющие, а как до дела дойдет – так он зубы стиснет, волю соберет – и дает результат. А разгильдяй, он и трезвый – разгильдяй. Я понятно выражаюсь?
– Абсолютно, – сказал Гуров. – Однако же у разгильдяев, как правило, склонности… Может, он наркотиками балуется?
Головин хмуро посмотрел на него.
– Этого еще не хватало, – проворчал он. – Вот про что не знаю, про то не знаю… не замечал. А что, есть сигналы?
– Да какие сигналы! – отмахнулся Гуров. – Просто предположил. Ну, раз нет, значит, нет. Уже хорошо. А где же нам теперь найти вашего спортсмена? Дома его нет, здесь тоже…
– А у бабы какой-нибудь ищите, – сказал Головин. – Только адресов не спрашивайте – они мне неизвестны.
– Это понятно, – кивнул Гуров. – Нам бы лучше адресок какого-нибудь мужчины. Должны же быть у Вельяминова друзья?
– Не наблюдал, – категорически сказал Головин. – Приятели – это возможно. Но здесь он ни с кем дружбу не водил. Больше скажу – с ребятами у него отношения натянутые. Он себя считает на голову выше любого, а кому такое понравится?
– Такое никому, – подтвердил Гуров. – А он и в самом деле хороший водитель?
– А плохие к нам не попадают, – неохотно сказал Головин. – Водитель он хороший, но не чемпион. Закваска не та. В последний момент он всегда отступит.
– Это как же понимать? – удивился Гуров.
– Если увидит, что может ноги переломать, то обязательно отступит, – пояснил Головин. – Я же говорю, не боец… Артист! – немного подумав, закончил он.
– Так, значит… – задумчиво произнес Гуров и тут же спросил: – Ну а своя машина у Вельяминова имеется?
Головин кивнул:
– Ну как же, есть машина. Роскошная тачка – на самом деле. «Лянчо» последней модели. Он ее на свои гонорары купил. Насколько я знаю, тут у него все чисто. А что, имеются какие-то сомнения?
Впервые за время разговора Головин проявил интерес к обсуждаемой теме – к машинам он явно был неравнодушен.
– Нет, – ответил Гуров. – Нас интересует совсем другое.
– Ну, понятно, – усмехнулся Головин. – Милиция вопросы задает, а мы отвечаем.
– Ладно, если уж отвечаете, так хоть номерной знак тачки подскажите, – попросил Крячко. – Мы, конечно, и сами можем выяснить, да неохота время терять.
– Номер, само собой, приметный, – презрительно сказал Головин. – Три семерки, как и положено такому крутому.
– Это хорошо, что приметный, – заметил Гуров. – Может, быстрее найдется. А я вам на всякий случай телефончик наш оставлю – если Вельяминов появится, пусть сразу с нами свяжется, ладно?