– Машину заводи и подгоняй к входу. Сваливаем отсюда.
* * *
Ожидание затягивалось, Иван Скоков уже третий час сидел на чердаке пятиэтажного дома. Температура воздуха здесь мало чем отличалась от уличной, три фонарных окна были открыты для любых ветров, которые гуляли по чердаку многочисленными сквозняками. Скоков расположился рядом со средним окном, прислонившись к деревянной балке. Он до конца застегнул замок меховой куртки, надел капюшон, руки в тонких кожаных перчатках засунул в карманы и плотно прижал к телу. Так, съежившись на корточках, Иван проводил время в томительном ожидании звонка Марата на мобильник, который и стал бы сигналом к началу работы.
Инструмент лежал на раскрытой спортивной сумке рядом с Иваном. Это был автомат Калашникова «АК-74», обладавший двумя отличиями от тех, с которыми Иван и его сослуживцы воевали в Чечне. У этого «калаша» слева от ствольной коробки на специальной заводской планке был приделан оптический прицел. Иван и без оптики стрелял хорошо и на расстоянии до пятидесяти метров легко попал бы человеку в голову, но Марат настоял на оптическом прицеле для большей уверенности в меткости стрельбы Скокова.
О максимально чистом выполнении «заказа» Марат твердил на протяжении всей подготовки к работе.
– Мы должны уйти после дела, оставив на месте только жмурика и деформированные пули в его голове. Все, больше ничего, поэтому ствол забираешь с собой и гильзы тоже.
Специально для сбора гильз и была приспособлена еще одна новинка. Марат заставил Ивана приклеить к автомату скотчем обычный полиэтиленовый пакет, в который падали бы гильзы, вылетающие после выстрелов.
Сам Скоков не очень доверял этому приспособлению и был уверен, что если дать из автомата нормальную очередь, то этот пакет оторвет вместе со скотчем. Он вообще не понимал до конца, зачем нужны такие меры предосторожности, которые практиковал Марат. С его точки зрения, клиента можно было «уработать» проще, и уж точно не имело смысла уносить ствол и собирать стреляные гильзы.
Но в армии Иван научился не только метко стрелять, но и подчиняться начальству, поэтому он, хоть и с неохотой, но выполнил приказ Марата. И сейчас Скоков в нервном нетерпении ждал окончательного сигнала, при этом он сильно замерз и страшно хотел, чтобы все это поскорее закончилось.
Пару раз он закуривал, несмотря на строжайший запрет Марата, но окурки гасил и прятал в полупустую пачку с сигаретами. Он уже потянулся за третьей сигаретой, когда в нагрудном кармане куртки завибрировал мобильник.
– Готовься, он выходит, – послышался в трубке голос Марата. – У тебя минута, максимум две.
Иван, положив мобильник обратно в карман, встал на колени перед окном и взял в руки автомат. Он приложил окуляр оптического прицела к глазу и увидел широкие входные двери ресторана «Золотой якорь». С предохранителя оружие было снято заранее, поэтому указательный палец правой руки Ивана сразу же лег на спусковой крючок.
Наконец дверь ресторана открылась, и в дверном проеме показался клиент. Скоков, едва поймав грудь вышедшего человека в перекрестье прицела, быстро спустил курок. Первым выстрелом он хотел ранить человека и обездвижить его болевым шоком. Следующий же выстрел произвести уже более прицельно в голову жертве.
Но случилось неожиданное. Выстрела не последовало, вместо него прозвучал резкий металлический щелчок.
«Черт! Осечка!» – пронеслось в голове Скокова.
Он мгновенно передернул затвор автомата, не обращая внимания на приклеенный пакет, который при этом немного оторвался, и снова стал лихорадочно ловить жертву в перекрестье прицела.
Клиента Иван взял на прицел, уже когда тот подходил к проезжей части улицы. И на этот раз Скокову повезло, объект остановился у тротуара, пропуская проезжающую мимо автомашину. Иван выстрелил, и в следующую секунду человек, словно поскользнувшись на льду, широко раскинув руки, завалился на спину, но тут же чуть приподнялся.
Иван, решив, что он лишь легко ранил клиента, выстрелил в него еще несколько раз, и лишь убедившись, что тот лежит неподвижно, прицелился более тщательно и пробил голову раненому.
Через прицел он хорошо разглядел, что попал точно в лоб человека, только после этого отстранил от себя оружие и заметил, что мешок для гильз почти оторвался и едва держится на автомате.
Оторвав пакет, Иван заглянул в него и обнаружил лежащие на дне гильзы. Кинув пакет с гильзами в сумку, он быстро поставил автомат на предохранитель и сложил приклад, отделив рожок с патронами, уложил автомат и рожок в сумку и быстро двинулся к выходу с чердака, на ходу застегивая замок на сумке.
Через две минуты он уже вышел из подъезда во двор и пересек его, юркнув в подворотню, ведущую на соседнюю улицу. Едва оказавшись на ней, он увидел, как из-за угла выворачивает белая «пятерка», за рулем которой сидел Марат. Еще через считаные секунды Скоков прыгнул в машину на заднее сиденье и положил себе под ноги сумку с оружием.
Машина быстро покатила по заснеженной улице, удаляясь от места преступления.
– Ты уверен, что он сработан? – после паузы спросил Марат.
– Можешь не сомневаться, я сделал его. Последняя пуля в башке, – устало произнес Иван, откинувшись на сиденье.
– Почему так много палил? Я насчитал пять выстрелов, – хмуро поинтересовался Марат.
– Осечка вышла на первом, – пояснил Иван. – Потом пришлось догонять и наверстывать уже впопыхах.
– Гильзы?
– В сумке лежат. А не опасно нам этот груз по Москве везти? Как бы он нас на дно не утянул, наверняка сейчас менты перехват включат, – в свою очередь спросил Скоков.
– Ну, во-первых, нам недалеко, я думаю, что успеем до объявления перехвата, а если тормознут, то у меня на этот случай ксива есть ментовская, – успокоил его Марат. – Бабки отдам, как только я через ментов подтверждение получу, что клиент зажмурился. А ты пока несколько дней из хаты ни ногой. Пусть все немного утихнет.
Глава вторая
Таксист остановил машину перед самым оцеплением, Гуров расплатился и медленно вылез из машины. Подняв воротник пальто, чтобы хоть как-то защититься от пронизывающего холодного ветра, он направился к ресторану «Золотой якорь».
На площадке перед входом уже не было никого из посторонних, там суетились несколько сотрудников прокуратуры, милиции, а также эксперты. Оперативные распоряжения на месте преступления отдавал высокий и тощий подполковник милиции с продолговатым красным лицом и торчащими бурыми усами.
Гуров подошел к нему и молча показал свое удостоверение.
– Подполковник Климов, – четко представился в свою очередь коллега. У подполковника был небольшой дефект речи, и чтобы скрыть его, он говорил громко и командно. – Быстро главк прислал своего человека. Вы забираете это дело к себе, покойник ведь был вашим кадром когда-то?
Гуров едва заметно поморщился от резкого голоса Климова.
– Пока не знаю, – ответил он и направился к трупу, лежащему на обледенелом и окровавленном тротуаре.
Климов последовал за ним, стараясь при этом пояснить ситуацию:
– Товарищ полковник, эксперты только начали работать, наверное, не стоит пока им мешать. Прокуратура и эксперты недавно приехали. Мои ребята здесь самые первые появились, сразу же оградили, стали выяснять, куда покойничек приходил, с кем встречался, перехват по Москве включили.
Гортанный голос подполковника все больше раздражал Гурова. Обычно сыщик сразу же включался в работу и начинал собирать информацию о совершенном преступлении, но сегодня был тот редкий случай, когда он хотел хоть на малое время остаться один, чтобы привести в порядок мысли и успокоить странное щемящее чувство, охватившее его после звонка Орлова.